Люди склонны давать волю своему воображению, перечисляя все грабежи, пиратства, убийства, лжесвидетельства, мошенничества, резню и убийства, о которых они когда-либо слышали или читали в истории; отсюда они делают вывод, что все люди очень злы; как будто судебный суд — подходящее место для оценки нравственности человечества или для определения здорового климата. Разве не должны они учитывать, что число честных граждан и фермеров намного превосходит число преступников в любом государстве;… что именно редкость преступлений по сравнению с невинными или добрыми поступками привлекает наше внимание к ним и заставляет заносить их в историю; в то время как несравненно более честные, великодушные домашние поступки остаются без внимания только потому, что они так распространены; как одна большая опасность или одна месячная болезнь становятся часто повторяющейся историей в течение долгой здоровой и безопасной жизни».71
Здесь был здоровый дух!
VI. ДЭВИД ХЬЮМ: 1711–76
Хатчесон был скромной частью «шотландского Просвещения»; Юм был его величайшим светилом. В своей простой восьмистраничной автобиографии он рассказывает, что родился в Эдинбурге 26 апреля 1711 года, «из хорошей семьи, как по отцу, так и по матери; семья моего отца — ветвь графов Хоум или Хьюм. I…Моя мать была дочерью сэра Дэвида Фальконера, президента Коллегии правосудия». Отец умер в 1712 году, оставив наследство старшему брату Дэвида, Джону Хоуму, а Дэвиду — доход в восемьдесят фунтов в год, достаточный для выживания при воздержанном режиме питания. Семья, все из которой были пресвитерианами, дала мальчику сильную прививку кальвинистской теологии, которая осталась в философии Дэвида как детерминизм. Каждое воскресенье утром он посещал трехчасовую церковную службу, включая два часа проповеди; каждое воскресенье после обеда он возвращался в кирк на час; к этому добавлялись утренние молитвы дома.72 Если в Дэвиде был хоть какой-то характер, он не мог не впасть в ересь.
В возрасте двенадцати лет он поступил в Эдинбургский университет. Через три года он ушел без степени, решив полностью посвятить себя литературе и философии. В шестнадцать лет он написал другу письмо, в котором упрекал себя за то, что
мой душевный покой недостаточно подтвержден философией, чтобы противостоять ударам судьбы. Это величие и возвышение души можно обрести только в изучении и созерцании…. Вы должны позволить [мне] говорить так, как философ; это предмет, о котором я много думаю и о котором мог бы говорить целый день.73
Вскоре его религиозная вера угасла:
Я обнаружил, что во мне растет некая смелость нрава, не склонная подчиняться никаким авторитетам в этих предметах [философии и литературе]… Когда мне было около восемнадцати лет, казалось, открылась новая сфера мысли, которая увлекла меня сверх меры и заставила с пылом, естественным для молодых людей, бросить все другие удовольствия или дела, чтобы полностью посвятить себя ей».74
Позже он говорил, что «с тех пор как начал читать Локка и Кларка, у него не было никакой веры в религию».75 К семнадцати годам он уже планировал написать трактат по философии.
Родственники убеждали его, что философия и восемьдесят фунтов в год дадут ему лишь скудное существование; он должен примириться с тем, что будет зарабатывать деньги. Не мог ли он изучать право? Он пытался в течение трех мучительных лет (1726–29). Его здоровье подорвалось, и почти весь его дух тоже; на какое-то время он потерял интерес к идеям. «Закон показался мне тошнотворным»;76 Он бросил ее и вернулся к философии, но с некоторыми отклонениями. В конце февраля 17 34 года он уехал из Эдинбурга в Лондон, «чтобы сделать очень слабую пробу для вступления на более активную сцену жизни».77 5 марта Агнес Гэлбрейт предстала перед преподобным Джорджем Хоумом (дядей Дэвида) и призналась, что у нее есть ребенок. На заседании кирка она заявила, «что мистер Дэвид Хоум… является отцом». Сомневаясь в ее правдивости, сессия отправила ее на следующее заседание местного пресвитериума; перед этим, 25 июня, она повторила обвинение. Согласно протоколам пресвитерии Чирнсайда,
Модератор… увещевал ее быть находчивой и признаться, если кто-то другой виновен вместе с ней…. Пресвитериум рассмотрел дело и, будучи информированным, что упомянутый Дэвид Хоум покинул королевство, передал ее в сессию Чирн-Сайда, чтобы она принесла удовлетворение правилам церкви.78