- Я думаю, что мне за этот день уже надоело смотреть на конские задницы и падающий навоз.
- Турай, я серьезно спрашиваю! Мне позарез нужны дарики[1], а жалование у нас сам знаешь какое!
- Ну так перестань их тратить на продажных девок и дорогое вино.
- Не могу, это единственная радость в моей жизни!
- Тогда стоило бы тебе жениться. Деток завести.
- Так монет нет на семейное счастье!
- Замкнутый круг получается, - усмехнулся Турай и ускакал вперед мимо широкого потока движущегося многотысячного войска персов и подчиненных им воинов сатрапий.
За два дня до этого…
Очнулся он от громкого крика над головой, - Эй, ты чего уснул? Забирай жратву. Я долго ждать не собираюсь. Мне еще двадцать таких же бедолаг кормить.
На дно каменного колодца опустилось деревянное ведро на веревке, внутри лежало немного вареного мяса в миске, пара черствых лепешек и глиняный кувшин с теплой водой. Когда мужчина забрал еду, пустое ведро подняли наверх и снова с лязгом захлопнули железную решетку.
Медленно жуя жёсткое мясо, он пытался понять, что произошло, вспомнил, что его кожу обжег амулет, но ощупав свою грудь не смог найти никаких следов.
- Мухи! Что-то стало с мухами! - он напряг память, в голове что-то щелкнуло и время вокруг снова застыло. Понял это по наступившей тишине и странной тяжести в теле. Турай поднялся на ноги, тело двигалось с трудом, словно затекло от долгого лежания в дозоре, когда требовалось не двигаться по несколько часов, осматривая с вершин холма простирающуюся степь. Пытаясь размять скованные мышцы, он начал движение вдоль стены каменного колодца, постепенно тяжесть проходила, но он заметил, что вслед за ним с пола начал подниматься валяющийся там мусор, сено и кости, закручиваясь в высокий пыльный вихрь, выходящий за пределы колодца.
Турай удивился, что-то вновь с ним произошло, и звуки вернулись. В лицо ему сильным порывом ветра бросило песок с пола ямы, и он заморгал, пытаясь прочистить запорошенные глаза. Столб из мусора, травы и костей, поднявшийся высоко над его тюремной камерой разметало в стороны и сверху посыпался разный мусор.
Утром его разбудил стук спускаемой деревянной лестницы и громкий голос тюремщика, - Вставай, поднимайся наверх!
Мужчину отвели в помещение допросной и оставили стоять. Сидящий за столом имперский дознаватель в серой чалме задал первый вопрос.
- Почему ты здесь?
- Для допроса.
- Как ты относишься к тому, что тебя доставили сразу в зиндан?
- Ничего страшного.
- Зачем, по-твоему, это сделали?
- Чтобы я не сбежал?
- А ты хотел это сделать?
- Нет.
- Почему?
- Пострадали бы мои близкие люди. Мать. Дядя.
- Чем, по-твоему, закончится наш разговор?
- Надеюсь с меня снимут подозрения.
- Тогда рассказывай по порядку что произошло!
- Утром мы отрядом в шесть человек выехали с четвертой заставы. Направились сначала к реке, затем вдоль течения на запад. Обстановка была спокойная, степняков не обнаружили. Так прошел день в осмотре нашего участка границы. Когда начало темнеть встали на привал, разожгли костер, готовили еду.
- Постой, за все это время кто-нибудь из отряда отлучался?
- Нет, все были на виду друг у друга.
- Дальше.
- На время сна как положено выставили двух часовых на ближайшем холме. Остальные легли у костра. Я уснул, в эту ночь я не должен был их сменять.
- Дальше.
- Проснулся от шума. Рядом были степняки, двух ближайших успел зарубить саблей, осмотрелся, остальные из моего отряда уже были мертвы.
- Как ты это понял?
- Им горло перерезали!
Мужчина не стал говорить, что разбудил его не шум приближающегося врага, а отец, который ему приснился.
- Дальше.
- Остальные скифы, увидев, что я расправился с их воинами, бросились на меня с мечами. Я вскочил на своего коня и помчался в сторону заставы. Меня начали преследовать двое, один попал стрелой в руку. Тогда я развернулся и убил их.
- Твою рану осмотрели, лекарь сообщил что это повреждение от наконечника стрелы скифов.