Кроме того, Мост охраняют две четырехглазые собаки. Если душа смогла пересечь Мост Чинват, то в конце её встречает Даэна в облике красивой девушки, которая говорит:
“Я - твои добрые дела. Ибо когда на земле ты видел кого-то, кто приносил жертву демонам, ты садился поодаль и приносил жертву богам. А когда ты видел человека, творящего грабёж и насилие, ты отказывался принимать у себя такого человека; ты внимательно заботился о добрых людях, угощал их и оказывал им гостеприимство, и давал милостыню и тому, кто пришёл из ближних мест, и тому, кто издалека, и ты собирал свое богатство в праведности. А когда ты видел человека, который совершал неправый суд, брал взятки или лжесвидетельствовал, ты садился и произносил свидетельство праведное и истинное”.
Души, которые успешно переходят мост, попадают по ту сторону недосягаемых гор Хара Березайти, приобщаясь к сонмам небесных язатов и объединяясь с Ахурамаздой.
Если же злые дела, совершенные при жизни, не позволяют душе пересечь Мост Чинват, то демоны утаскивают душу в друдж-демана (Дом лжи), место вечного наказания и страдания. Даэна является такой душе в виде безобразной старухи, обвиняющей душу в том, что та ее опозорила.
Грешник попадает в ад злых мыслей, злых слов и злых дел и, наконец, встречается с самим Духом разрушения и его демонами. И демоны издеваются над ним, говоря: „Что ты горюешь об Ахурамазде, Амеша Спента и благоуханных, восхитительных Небесах и что за жалобу имеешь ты на них, если ты пришел проведать Аримана, и демонов, и мрачный Ад?“ И они приносят ему яд и отраву, и змей и скорпионов, и гнилую пищу подают ему, чтобы есть. И до Воскрешения он останется в Аду, страдая от многих мук.
- Наверное. Он был неплохим человеком, дома жена осталась и дети, - пробормотал сквозь сон уставший бактриец.
Турай тоже прилег на свою кошму и моментально провалился в сон.
Ему снова привиделся отец.
- Сынок, я снова рад тебя видеть. Ты обрел силу о которой я говорил. Теперь развивай ее используя как можно чаще, это поможет тебе в дальнейшем для битвы с порождениями тьмы. Но также знай, что одному тебе не справится и есть еще двое Избранных.
Турай удивился.
- Как мне их найти? И что мы должны сделать чтобы остановить темных тварей?
- Не торопись. Все идет своим чередом. Об Избранных скажу одно, один из них юноша из племени саков, второй это девушка жрец Ахурамазды из Мараканды. Судьба уже направила их навстречу тебе.
- Как я их узнаю?
- Узнаешь. Можешь за это не беспокоиться. А теперь прощай. Еще увидимся.
Забрезживший рассвет разбудил воина вместе с остальными тысячами пехотинцев и конных всадников.
шагов и это сильно затрудняло переход огромной армии.
Так что на ночной привал отряд Турая встал в границах длинного ущелья, высокие стены которого местами были пронизаны черными зевами глубоких и мрачных пещер.
Завывающий в скалах холодный ветер дополнял тревожную картину.
- Не нравится мне это место, - произнес один воин из его десятка.
- Наберите веток для костра, и воду из реки. Ночью будет еще холоднее, - распорядился десятник, снимая седло со своего коня.
В надвигающихся сумерках, то тут, то там разгорались костры других передовых отрядов.
Турай стреножив своего скакуна и подпалив факел, присоединился к остальным, рыскающим по округе в поисках топлива.
Вблизи одной из выступающих стен ущелья он обнаружил большие заросли сухого кустарника и начал рубить боевым топориком ломкие ветки, складывая их рядом в кучу.
Факел, закрепленный в одной из каменных щелей, давал все меньше света, испуганно трепеща под бьющими порывами ветра.
Собрав приличных размеров вязанку хвороста молодой воин уже собрался возвращаться с ней в ночной лагерь как услышал тихий смех в темноте за спиной.
Обернувшись и высоко подняв факел Турай заметил убегающую в одну из близко расположенных пещер фигурку ребенка.
- Снова нечисть! - разозлился воин, но все же вернулся в лагерь к ярко полыхающему костру.
- Что-то ты долго бродил по округе. Видел чего? А то тут слухи пошли от соседей что пара ополченцев не вернулись обратно, - обратился к нему десятник.
- Нет. Я просто далеко забрался в поисках хвороста, - Турай не стал расказывать об увиденном, решив разобраться с происходящим чуть позже, когда большинство товарищей уснет.
Перекусив сваренной обозниками пшеничной кашей и вяленым мясом, он улегся на теплую шкуру рядом с тлеющим костром и притворился спящим.
Через пару часов члены его отряда захрапели во сне и только одинокий часовой с коротким копьем продолжал бдительно всматриваться в окружающую темноту, подсвеченную сверху узким серпом молодой луны.
Стараясь не шуметь, чтобы не насторожить дозорного, Турай медлено поднялся, взял с собой только верную саблю и факел, мгновенно ускорился, исчезая во тьме.
В состоянии ускорения шум ветра в скалах стих, окружающее пространство замерло и даже мелкая рябь на поверхности реки застыла в лунном свете.
За минуту он преодолел расстояние до входа в старую пещеру и остановился, возвращая привычный бег времени. Следом за ним, по направлению движения, стояла плотная стена поднятой пыли.
Когда факел вспыхнул в ночи, он вступил в небольших размеров вход.
Через несколько десятков шагов ход разделился, один под наклоном уходил глубоко вниз, другой же круто вверх.
Турай направился вверх, узкий проход постепенно расширялся пока наконец не вывел в широкую полость, стены которой украшали друзы белых кристалов, а высокий свод причудливыми сталактитами.
- Сюда... Сюда... - услышал он женский голос из той части полости, что скрывалась во тьме.
- Чего ты хочешь! - прокричал молодой воин.
- Здесь... Уже близко... - снова раздался громкий шепот из мрака.
- Ну смотри. Сама напросилась, - он двинулся вперед, доставая саблю из ножен.
Полость внезапно закончилась ровной стеной, покрытой странными рисунками. На ней были изображены фигуры людей с копьями и луками, фигуры животных, одних он узнавал, другие же были совсем неизвестных видов, крылатые или многоголовые.
Отдельно небольшая группа людей стояла на коленях перед большим человекоподобным существом, сидящем в странной повозке без колес или необычной лодке.
На полу под рисунками он обнаружил три небольших сундука, оббитых серебрянными пластинами, потемневшими от времени.
Турай откинул крышку с одного из сундуков и зажмурил глаза.
Сундук доверху был заполнен неограненными рубинами.
Второй сундук порадовал золотыми самородками. В третьем, длинном и узком, в простых кожанных ножнах, рассыпавшихся от старости лежал Меч.
Он сразу понял что это не обычная кузнечная поделка из бронзы или простого железа.
Похожий на железный, он отличался голубоватым цветом, был отполирован до блеска и не имел ни малейшего следа ржавчины, несмотря на влажный воздух в пещере.
Широкий клинок в полтора локтя длиной был очень тонким и взявшись за короткую рукоять Турай почти не ощутил веса.
- Этот меч ковали должно быть боги, - изумленно прошептал он.
Как и любой воин Турай любил и ценил хорошее оружие, не раз спасавшее его жизнь в коротких пограничных стычках с саками.
Легкий удар острием по разрисованой стене оставил глубокую и тонкую борозду в ней.
- Да с таким оружием мне не один демон не страшен. Это оружие не для простых смертных! Чьи же это богатства?
Он обошел всю каменную полость но так и не нашел обладателя таинственного голоса. Второй ход, ведущий в глубины горы он решил не осматривать и прихватив пару золотых самородков незаметно вернулся в свой лагерь досыпать оставшиеся часы.