Берег речушки порос зарослями тальника, доходившего в высоту до головы воина, и скрывал от его взора жеребца.
"Нужно идти, искать! Времени у меня мало, я должен предупредить своих о нападении! Трава еще примята, значит конь ушел недалеко!".
Рассматривая следы при свете яркой луны молодой мужчина двинулся вперед.
Запах крови он почувствовал издалека и ускорил шаги крепче сжимая рукоять острой сабли.
Конь, а вернее его белеющие костями останки лежали в ручье. А оторванная голова с вытаращенными от ужаса глазами и внутренностями на песчаном берегу.
Воин потемнел лицом, шире расставил ноги и чуть присел, озираясь по сторонам и начал делать небольшие круговые взмахи клинком разминая руку.
Вокруг стояла звенящая тишина. Ни человека, ни дикого зверя и никаких следов кроме его собственных и теперь уже мертвого коня.
Приблизившись и коснувшись конской головы, он убедился, что она еще теплая.
Воин крепко задумался, но не стал терять бдительность.
"До заставы несколько часов пешего хода. Будет тяжело, но я должен справиться. Не думаю что это было простое нападение, скифы не дураки, знают что последует ответ от персов. Нужно готовиться к войне!".
Из задумчивого состояния его вывел едва заметный шорох из кустов.
- Сынок, ты не видел здесь мою козочку? – выходя из кустов произнесла маленькая и сгорбленная старушка с палочкой и в какой-то рванине.
Словно не замечая разбросанные по округе окровавленные останки она неспешно двинулась в сторону мужчины.
- Бабуля, ты кто такая, какая еще коза? Ты что здесь делаешь в ночной степи?
- Сынок, моя единственная козочка убежала, веревочку перетерла и убежала в эту сторону! - подслеповато щурясь произнесла старушка, приблизившись еще на пару шагов.
- Не дури бабка! И стой на месте! - воин отступил назад, разрывая дистанцию и нахмурившись наставил на нее саблю.
- Не видишь, что с моим конем стало! Не твоя коза постаралась? – он указал саблей в сторону оторванной конской головы.
- Ты что такое говоришь сынок! Моя скотинка только травку щиплет. А это степные волки наверное напали! Живет у нас поблизости от одна стая серых! Никакого житья нашему стойбищу не дает, а мужчины уехали надолго к соседям! Так вот они по ночам то барашка из загона утащат, то лошадей покусают!
- Ну раз так, ты чего тогда не боишься волков, одна сюда забрела! Жить надоело тебе?
- Так я совсем уже старая, чего мне бояться, все равно скоро помру, а животинка хоть моим любимым внучатам молоко даст! – ответила старушка и еще немного приблизилась к нему.
И тут воин в лунном свете разглядел темные капли крови на морщинистом лице бабушки и вспыхнувшие красные огоньки в ее глазах, а затем молниеносно взмахнул клинком.
Стоящая неподвижно до этого бабка отбросила клюку и взвилась вверх, вытянув вперед руки с удлинившимися когтями, но кончик острой сабли уже перечеркнул ее горло.
В сторону ударил широкий фонтан черной крови и старушка визжа покатилась по мокрой траве, разбрасывая вокруг комки земли.
Когда ее тело затихло и расслабилось воин ухватил раненой рукой тварь за длинные сальные волосы и одним ударом отсек ей голову.
Разглядев при свете луны ее лицо, скорчившееся в жуткой гримасе и рот, полный острых и кривых зубов он вздрогнул от отвращения.
Затем повесил отрубленную и сочащуюся густой кровью страшную голову на свой пояс и забрав седло с пожитками двинулся на восток навстречу забрезжившему рассвету. Впереди его ждал долгий путь.
К полудню фигура молодого воина, если смотреть с высоты птичьего полета, перешла с легкого бега, свободно рассекающего бескрайнее серо-зеленое море степного ковыля, на быстрый шаг, а вдали показалась первая пограничная застава. Зоркие глаза наблюдателя с деревянной вышки уже обнаружили человека и ему навстречу выслали вооруженный конный отряд. Шесть крепких всадников в кожаных доспехах на крупных скакунах взяли в кольцо пешего, двое из них держали в руках длинные луки с наложенными стрелами и натянутой тетивой.