— А что положено?
— Гражданский долг выполнять. Я ведь пока с тобой под землю не ушел. Я при исполнении. А закон о незаконной торговле оружием никто не отменял.
— Да отстань ты со своими байками, начальник.
— Давай так сделаем. Поверим друг другу. Это господин Папушкин тебя сдает немцам. А мы — носители разумного, доброго, вечного.
— Это лысый-то доброе и вечное несет?
— Нес, несу и буду нести, — подтверждает тот.
— Тогда давайте попробуем другой вариант, — продолжает заполнять ячейки Шток, человек педантичный и аккуратный.
— Давай попробуем. Только не очень долго. Счетчик-то работает. Что предлагаешь?
— Вы не все поднимаетесь. Один, скажем, со мной, а остальные внизу.
— Да что ты нас все похоронить хочешь?
— Я к семье хочу. В Даугавпилс. Или она ко мне. В Москву.
— Мне посоветоваться нужно. С начальством, — объявляет Юрий Иванович.
— Так советуйся.
— Неувязочка выходит. Оно на другом конце города.
— На каком?
— Не важно. Но на другом. Поедем вместе.
— И схемы там?
— Может быть, там, а может быть, и не очень там. Ты человек взрослый. Должен понимать.
Шток опять задумывается и непроизвольно идет к окну.
— Ты сядешь или нет, урод?
— Да пошел ты…
— Успокойтесь оба, — командует Зверев. Ему не нравится некоторое усиление ситуации. И Шток не нравится. Там, под землей, он полный хозяин над ними.
— Я спокоен. Мне нужно знать, куда примерно идти. Чтобы представлять, что брать с собой, — это же не шутки. Нам на брюхе ползти по канализации примерно день.
— А проще нельзя?
— А ты думаешь, это лифт под зданием техникума, и мы на месте? Лифтер — тетя Даша?
— Да нет. Диктуй на трех человек.
— Я с лысым не пойду.
— Я гражданина начальника в виду не имел. И пожалуйста, поуважительней. Другой человек пойдет.
— Кто еще?
— Не важно. Ты лучше скажи. В последнее время заказов на оружие не было? Крупных заказов?
— Ха! Пятьдесят стволов. Под твердую оплату. На том свете я бы ее получил.
— Что да, то да. Отказался?
— Зачем? Сюда ушел. Как бы без вести пропал. Только вот если вы меня вычислили, то и другие смогут.
— Другие не смогут. У них твоего друга нет.
— Какого?
— Вот этого. — И Зверев кивает на Наджибуллу.
— А теперь скажите: каковы ваши отношения с моими заказчиками?
— Натянутые, — говорит Зверев.
— А ведь они до некоторой степени интересуются вами. И отчасти знакомы с театром военных действий. Значит, могут перекрыть нам кислород. И наверняка их люди уже там. Внизу.
— Они все там знают? Все ходы и выходы?
— Зачем? Все знаю только я.
— Ну и сделай так, чтобы нам пройти. А потом наверх подняться.
— Это несколько удлиняет наше пребывание под землей. Впрочем, мне нужно посмотреть те схемы, которые находятся, как вы выражаетесь, у вашего руководства. Может быть, как-то и сократимся.
— Значит, по рукам?
— По рукам и ногам. И на поражение. Поехали.
Шток запер квартиру, они спустились в парадное, вышли на улицу. Милицейский «жигуленок» стоял в полуквартале за углом.
— Пошли, — показал направление Наджибулла.
— Пошли, — согласился Шток. И, качнувшись в сторону, побежал.
Почти рядом с домом гаражи, за ними болотце городское, несерьезное. За гаражами Наджибулла почти догнал дурака этого, броском в ноги доставал, но тот увернулся, побежал по берегу речки Товарной до железнодорожного переезда, перед электричкой проскочил, и глупое счастье ему выпало — такси пустое. Наджибулла на пост ГАИ метнулся, что у парка, заорал приметы, цвет машины, номера он никакого не запомнил, и такси это отыскалось по радио через диспетчерскую, но Шток к тому времени уже выскочил, сто тысяч отвалив водиле, и на Суворовском проспекте исчез. Наджибулла вернулся к дому на Тихорецкой, где ждал его Зверев. Тот даже не попытался помочь в преследовании, поскольку не сомневался в успехе своего товарища.
— Ну что? Умылись?
— А как же семья в Даугавпилсе?
— Да они вчера исчезли. В неизвестном направлении. И он это знал. Долго проживет Шток.
— И счастливо.
Они минут тридцать покатались по городу. Наджиб успокоился почти, только тряс время от времени головой. Потом он оставил Зверева в укромном месте, а сам отправился в контору ставить машину и еще по другим каким-то нужным делам. Потом он отвез Зверева к месту его временного жительства, и там на кухне, под яичницу и пельмени, они выпили по бутылке водки.