Выбрать главу

Процесс преобразования этнических общностей, происходящий во времени, называется этнической историей. Этническая история мира — постоянный спутник социально-экономической истории человечества, обусловливается ею и оказывает определенное влияние на нее.

Этническая история — длительный процесс преобразования этнических общностей, который протекает, по достаточно точному определению советского этнографа В. И. Козлова, в виде консолидации, интеграции и ассимиляции. Под консолидацией в этническом процессе подразумевается слияние или объединение различных этносов, имеющих одно общее в историческом плане происхождение. Например, в результате длительного существования антинациональной политики царизма различные группы алтайского народа до Октябрьской революции были разобщены, даже противостояли друг другу, хотя и происходили из общего древнего племенного объединения. В условиях Советской власти, покончившей со всякими видами национального угнетения, сплотившей народы на общеинтернациональной основе борьбы за социализм, произошло объединение, консолидация разрозненных алтаеязычных этнографических групп в единую алтайскую народность.

Интеграция предполагает осуществление как первоначальных, так и продолжающихся контактов в различных сферах культуры и быта между представителями различных этносов, контактов, которые могут привести к взаимному культурному обогащению и в конце концов к слиянию прежних этносов в один этнос. Иными словами, интеграция — своеобразный переходный процесс на пути консолидации (если речь идет о бывших некогда родственными этносах) или ассимиляции (если речь идет о различных по происхождению этносах). «Сущность процесса ассимиляции, — пишет В. И. Козлов, — заключается в том, что отдельные группы людей и индивидуумы, принадлежащие к одному народу, вступая в соприкосновение с другим народом (и особенно, оказываясь в среде этого народа), в результате общения с ним утрачивают свои особенности в области культуры и быта, усваивают культуру другого народа, воспринимают его язык и перестают считать себя принадлежащими к прежней этнической общности».

Прав В. И. Козлов, который подчеркивает, что нет особенной пропасти между процессами консолидации и ассимиляции, если речь идет не о насильственной ассимиляции, проводимой шовинистическим правительством, государственной властью, а о добровольной ассимиляции как результате длительной интеграции различных народов, как выражении их совместного участия в историческом процессе.

Не следует представлять ход этнической истории как исключительно процесс этнической консолидации или этнической ассимиляции, то есть как процесс, идущий от разнообразия к этническому единству. Этническая история знает и процесс этнического разграничения, разделения. Он был характерен для эпохи перехода от доклассового общества к классовому, приводил к обособлению родственных этнических групп в результате конкретного проявления социально-экономической ситуации. Этот процесс, также обусловленный социально-экономической ситуацией, обнаруживает себя и в наши дни.

Речь идет не о том, что библейская легенда о Вавилонской башне основана на реальных фактах: речь идет о необходимости признания того обстоятельства, что этническая общность не есть нечто существующее изначально, а явление, возникающее в конкретной исторической ситуации, на определенной территории, со всеми связями с социально-экономической и политической структурой породившего ее общества.

Киевская Русь была воплощением восточнославянской этнической общности. В ходе длительного исторического развития возникли новые этнические общности — нации русская, украинская, белорусская, этнографические группы — западных украинцев и белорусов, колымчан и индигирщиков (потомков русских казаков, осваивающих Сибирь в XVII в.) и т. д.

И все же современная тенденция этнической истории мира очевидна — к сближению и последующему слиянию этнических общностей. Такая тенденция в большей степени проявляет себя в социалистических странах, и прежде всего в нашей стране, где в результате всемирно-исторической победы трудящихся масс построено общество реального социализма, где воплощена в жизнь ленинская национальная политика равноправия и дружбы народов, где как результат грандиозных преобразований возникла новая историческая общность людей — советский народ.

Всемирно-историческая тенденция в этнической истории преодолевает многовековую, многотысячелетнюю традицию противопоставления людей сначала по этническому признаку, а затем по этническому и классовому признакам — на «мы» и «они». Любопытно, что термин «этнос», пришедший в этнографическую науку из античной Греции, у древних греков применялся для обозначения соседних народов — «негреков», хотя он тогда еще не означал понятия «варвар», но должен был отличить тех, кто обладал иным языком и иной культурой.

Социальная природа глобального противопоставления людей — на «мы» и «они» — изменялась с изменением общества, с самим ходом исторического процесса. В доклассовую эпоху, когда равноправный коллектив в силу низкого уровня развития производительных сил, зависимости от природы не мог мыслить существование индивидуума в отрыве от соплеменников, сородичей (недаром самой грозной карой нарушителю правил общежития было изгнание из племени), сопричастность жизни и судьбе родного племени носила естественный, почти инстинктивный характер. Пользуясь защитой коллектива, спаянного узами кровного родства, человек доклассового общества неизбежно воспринимал традиции и обычаи родного племени единственно разумными и справедливыми. Такое разделение этносов в древнюю эпоху порождало и разные представления об отношениях внутри своего и чужого коллективов.

Примечательно, например, замечание австралийских этнографов А. Джолли и Ф. Роз, вставших на защиту австралийских аборигенов, которых белые колонизаторы считали «прирожденными ворами». «Является ли туземец, — пишут австралийские этнографы, — вором по своей природе? Когда австралиец находится в туземном госпитале, то за ним приходится внимательно следить, иначе все лучшее из того, что он получает, например апельсины или яйца, будут им розданы своим друзьям и родственникам. Неиспорченный туземец не может себе представить, как он будет прятать про запас продукты питания. Когда он убивает кенгуру, то делится мясом кенгуру со всеми, а если его сосед убьет кенгуру, то добыча принадлежит ему, так же как и убившему охотнику, и он имеет право взять себе сколько хочет в любое время. Но если туземец применяет этот принцип к своему хозяину, то его немедленно объявляют „вором“ — закон туземца и закон белого человека друг другу противоречат».

Вникая в существо приведенных фраз, мы должны помнить, что в данном случае различия правосознания не этнического, а сугубо социального характера. Для ранних этапов человеческой истории характерно повсеместное распространение правил взаимопомощи, оно было свойственно всем народам в глубокой древности. Со следами этой традиции мы встречаемся и сегодня, особенно у охотничьих народов на нашем Севере.

Мне пришлось быть свидетелем сохранения этого обычая у кетов. Старик Лукьян, утративший несколько лет назад шестьдесят процентов зрения и переставший охотиться, жил с престарелой женой в поселке, недалеко от озера Мундуйка. В его дом можно было прийти в любой час дня и ночи. Вы еще у порога, а хозяева уже хлопочут у таганка, ставят чай, насаживают на рожень рыбу. Извинения и отказ от еды не принимаются. «Как же иначе, парень, — говорит старик Лукьян, — ведь и я могу оказаться вдали от дома!»