В каком направлении в конце эпохи верхнего палеолита двинулись охотничьи племена Африки, Европы, Южной и Передней Азии и двинулись ли они с насиженных мест, где еще хватало пищи, — об этом нам мало что известно. Известно лишь, что к концу верхнего палеолита все эти области до их береговых океанических окраин были заселены и что в Передней Азии и Северной Африке раньше всего — в кратковременную, переходную от древнекаменного (палеолита) к новокаменному (неолиту) веку мезолитическую эпоху — возникло земледелие.
Какова же была ситуация в восточноазиатской и юговосточноазиатской частях Старого Света? Еще в эпоху нижнего палеолита здесь, на просторах современной Монголии, в долинах Амура и Хуанхэ, на островах Индонезии и Индокитайском полуострове, появились древнейшие предки Человека Разумного. В эпоху верхнего палеолита и мезолита представители монголоидной расы из Восточной и Центральной Азии и представители австралоидной расы из Юго-Восточной Азии встретились на путях своих передвижений в районах к югу от реки Янцзы.
Эта встреча изменила физический облик предков многих современных народов Восточной и Юго-Восточной Азии, привела к формированию малой расы — тихоокеанских монголоидов. Однако самым главным результатом такой встречи стало осознание монголоидными охотниками и собирателями невозможности продвижения в южном направлении, где территории были заняты австралоидами, а для австралоидов — движения на север.
И все же отдельные группы австралоидов проникли и на север вплоть до острова Хоккайдо, и даже на Тихоокеанское побережье Нового Света (древние австралоидные черепа найдены в Калифорнии).
Итак, монголоидным охотникам и собирателям из пределов Восточной Азии путь на юг был закрыт. Путь на запад преграждали горы безлюдного тогда Тибета, а по удобному проходу через Таримскую впадину из Средней Азии в северо-западные районы Восточной и Центральной Азии проникали многочисленные группы европеоидов, которые препятствовали монголоидному продвижению на запад. Восточные пределы кончались безбрежным океаном, и оставался один путь — на север, куда вослед отступающему леднику уходили крупные животные.
Древние монголоиды из пределов Восточной Азии начали беспримерный подвиг — освоение самых суровых, приарктических, таежных и арктических просторов Сибири и Севера и открытие Нового Света. Тогда, 30 тысяч лет назад, не было Охотского моря и существовала сухопутная связь между низовьями Амура, Сахалином, Японскими островами и Камчаткой. Тогда не было морей Берингова, Чукотского и Восточно-Сибирского, а была Берингия — тысячекилометровый сухопутный мост между Старым и Новым Светом.
На этом великом пути землепроходцы преодолевали тысячи невзгод и препятствий, на этом пути рождались и гибли десятки поколений, но потомки продолжали движение, начатое предками. Все ближе к северным широтам подходили костры первопроходцев, все решительнее становились идущие по океаническому побережью люди. Дорога на север от долины Хуанхэ или степей Монголии до Берингии была дорогой в пять тысячелетий. Над северным краем Берингии нависали ледовые громады, зловещим было дыхание Ледовитого океана, и первопришельцы устремились по сухопутному мосту в Новый Свет в надежде на спасение. Никто не мог знать и никто не знал, что ожидает их впереди.
Советский ученый, первооткрыватель древнекаменных культур на Чукотке и Камчатке Николай Николаевич Диков так описывает приход первых людей в Америку:
«Первоначальное заселение Камчатки… должно было проходить из областей, лежащих где-то к юго-западу от Охотского моря, по суше. Медленное распространение людей оттуда на северо-восток — на Камчатку, Чукотку и далее по Берингии и привело их в Америку… Сначала была заселена Аляска. Несколько позднее, когда ненадолго образовался коридор между Лаврентьевским и Кордильерским ледниковыми щитами, люди проникли по нему и на юг Северной Америки. Возможно, что они распространились в этом направлении еще тогда, когда этот коридор не был сквозным. Таким образом, первым землепроходцам Америки пришлось преодолеть однажды узкую перемычку материкового льда. Короче говоря, мы возвращаемся к нашему парадоксальному предположению о проникновении человека в Америку тогда, когда вход в нее был весьма затруднен и людям приходилось преодолевать, возможно, и сам ледник. Северо-Американский ледник сыграл, согласно этой гипотезе, роль своего рода клапана. Оказавшись за его южной стороной, люди уже не могли, да и не хотели выбираться обратно на север. Они расселились на юг вплоть до Огненной Земли и, оказавшись в длительной изоляции, выработали свои совершенно оригинальные культуры…
В трудных условиях переселения в заледниковую Америку могли проникнуть, вероятнее всего, только незначительные группы людей. Это подтверждают исследования крови, на основании которых антрополог Г. Ф. Дебец пришел к заключению о происхождении коренного населения Америки от какой-то одной небольшой группы населения».
Такова гипотеза Н. Н. Дикова, которая в своих основных чертах совпадает с общепринятой точкой зрения о первоначальном заселении Америки людьми о Азиатского континента.
Ни в Америке, ни в Австралии не было высших приматов, на основе которых самостоятельно мог бы возникнуть человек. Значит, люди здесь могли появиться с других материков, а точнее, с самого ближайшего и связанного сухопутными мостами Азиатского континента.
Подъем уровня Мирового океана отделил Новый Свет и Австралию от Азии, и они оказались практически в полной естественной изоляции. В Старом Свете на смену охоте, рыболовству пришло ручное земледелие и чуть позже скотоводство, что создало новые условия для жизни древних народов, позволило им лучше освоить ойкумену. В процессе освоения земель Старого Света происходило столкновение и смешение племен, образовывались новые этносы.
Открытая же первопроходцами Старого Света Америка оказалась на многие тысячелетия «закрытой», а Австралия превратилась в таинственную землю — «терра инкогнита».
Первопоселенцы Америки и их потомки освоили огромные просторы Нового Света, который во многом повторял географические зоны Старого Света, создававшие условия для самостоятельного перехода населения от присвоения продуктов природы к их производству. Здесь, на Американском континенте, росли дикорастущие сорта кукурузы, картофеля, томата и многих других корнеплодных и клубнеплодных растений. Здесь водились дикие лама и альпака, которых можно было одомашнить. Вот почему в Центральной и Южной Америке возникли не только самостоятельные очаги земледелия и животноводства, но и самобытные цивилизации, поразившие европейцев, открывших Новый Свет.
Иначе обстояло дело в Австралии. Группы пеших охотников и собирателей, пришедшие сюда задолго до подъема океана, оказались в абсолютной изоляции от своих прежних соседей и не могли установить связь в ними из-за отсутствия мореходных навыков.
«Заповедная» третичная флора и фауна, Австралийского континента привели к закреплению в условиях возникшей изоляции первого хозяйственно-культурного типа — охотника и собирателя. Этот тип мог в конкретных австралийских условиях лишь усовершенствоваться, но не преобразоваться в более прогрессивный. Охотники не могли стать скотоводами, так как не было животных, которых можно было приручить. Собиратели не могли стать мотыжными земледельцами при отсутствии более или менее оседлого образа жизни, при ограниченности дикорастущих сортов культурных растений.
Временная оседлость, когда фауна и флора были достаточно богаты и разнообразны, возможно, существовала в первое тысячелетие после обособления континента. Тогда же, если судить по данным археологии, росло население, существовали крупные коллективы людей типа племенных объединений. Однако древним австралийцам пришлось столкнуться с новой крупной катастрофой — термическим максимумом, который уничтожил 7–4 тысячи лет назад гигантских представителей древней фауны, нарушил флористическую картину, превратил цветущие равнины в пустыню с пересыхающими летом реками и озерами. Несомненно, что в процессе приспособления к новым условиям слишком значительными были людские потери.