— Так ведь и тебя съедят, дурья башка!
— Это верно, — опечалился барбомордик.
О, великий космолингво: тут подмигнул, там поднырнул... Вот и доходишь до понимания, что абориген-то особый...
— Все мы здесь особые — всякого в окрестностях этого асфальтового фиг-вама чёрт носит. И все только норовят облагоденствовать. Те сиреневой травы зашвырнут, эти лазерными пушками искусственную сеть каналов нарежут, эти попроповедовать поспешат. А чего здесь проповедовать, к кому, собственно, спешить? Ядерный торнадо последней войны вылизал всю планету как шарик. Это потом, когда всё застывать стало — где взбугрилось, где на выдолб прошло. Одним словом, — получите асфальтовый леденец и сосите его под галактическим соусом.
— Неужели все здесь собравшиеся — сплошь космопилоты?..
— Не все. Есть и ссыльные, и просто маньяки, и отщепенцы, и идейные. Но ты только попробуй такого идейного заломить да в котёл, как он тебе тут же докажет, что во имя его великих идей достаточно вне очереди слопать какого-нибудь невеликого. А что умишка, то у всех его одинаково. Каждая сволочь все кнопки на всех возможных пультах знает, а вот как без кнопки и голой попкой об асфальт...
— М-да... Значит, я один из вас? Так почему же сразу на жаркое?
— В том-то и дело, что не один. Здесь тоже тонкость имеется. Да, не к чему тебе её знать. Всё равно тебя на завтрак сожрут. Потому что от запаха орхидей и вкуса манго всех уже точно воротит...
— А я бы только и нюхал манго, а ел бы только одни орхидеи.
— И до тебя умники были, но и им без жаркого от этих лун захотелось сойти с ума... Вот и сошли. И играют из себя аборигенов. Я же, между прочим, сам космопилот первого ранга. Моя межпланетная галактическая болтушка называлась, кажется, “Коломбина”. Так у неё при подлёте на эту свалку-орбиту что-то пережгло в управлении осколками разбитых фотонных зеркал. Вот и доаборигенился...
— А меня катапультировало...
— Во-во, теперь три дня через озоновый коридор будут осколки орбитальные падать.
Пронеси Господи, чтобы не по куполу врезало. Аминь, золотко!..
— Да какой тут к чёрту аминь?! Тут ведь всё обмозговать требуется.
— Вот и я говорю, что мозги — самое лакомство. Да только из-за них всего больше драк здесь и происходит.
— А зря. Всё равно вы тут тупоумные, раз не догадались, как свою каннибальскую язву лечить. А ведь есть и чем...
— Это и, правда, тема. В котёл мне вроде сразу за тобой.
А что, можно и без сдачи полномочий?
— А то как же!.. Стал бы я притязать. Дело, в общем, просто: объявить сбор бамбуковых трубочек. Для начала.
— Не пойдут!..
— Все нет. А ты наиболее отъявленных тупиц объедини великой идеей, что все те, кто жрут, прежде всего, мозги, должны потрудиться для общества во имя...
— Ну, пока я вождь, то во имя меня.
— Это уже неплохо. А затем пусть те же мозговики начнут эти трубки вить в спирали особые. Впрочем, дело простое — конструкцию я нарисую.
— Куда это ты клонишь?
— Ведомо куда, к змеевикам. Их и установим где-нибудь в кратере потухшего вулкана, а затем начнём туда сносить цветы орхидей и плоды манго.
— Трубки, цветы, плоды... Не проще ли тебя прежде слопать?
— Проще. Но сразу за мной, помнится, скушают и тебя...
— Верно, однако.
— Вот и решайся. Нам же с тобой вдвоём предстоит дельце покруче, если не возражаешь?..
Пожиратели мозгов с первыми лучами Итакского солнца были объявлены злейшими врагами планетарного каннибализма. На них уже косились и облизывались, совершенно позабыв про Стэна Говери, и обречённые на трапезу со внутренней стороны котелка начали живёхонько свивать бамбуковые змеевики, доказывая тем свою общественную полезность...
Манговые плоды и цветы орхидей собирали в тростниковые верейки, которые спешно плели самые незлобивые. Им-то и одной мякоти манго хватало вполне. Они жили в вегетарианских общинах и молились богу Луны “До свиданья!” Но так вышло, что им строго пригрозили котлом, и они сами дали согласие плести верейки и складывать в них плоды и соцветия.