Не зря вспомнил об утюгах. На соседнем острове пришлось их увидеть – тоже устарелые…
Описывать каждый раз взлет-посадку неинтересно. Зато увиденное на каждом из островов заслуживает внимания.
На другом островке, чуть поменьше первого, происходило нечто вроде гладиаторских боев. Назвать это боксом язык не повернется, поскольку дрались противники не просто лапами. Каждый из них держал – один в правой передней лапе, другой в левой передней – утюг устарелой конструкции, с длинным электрошнуром. Шнуры были намотаны на ладони и запястья. Этими утюгами два «бобра» усердно колотили друг друга под одобрительные возгласы зрителей. Конечно, оба были уже в крови – я заметил, что кровь у них желтоватого оттенка, – но останавливаться не собирались. Очевидно, бой должен был продолжаться до победы – пока кто-то один не упадет. Рядом валялось несколько выбитых зубов. Подбирать их никто не спешил.
Во мне все кипело. Хуже всего то, что эти «дети природы» сами не осознают своей жестокости – для них это забава, и только.
– Прекратить зверские игры! – во весь голос крикнул я и пальнул из пистолета в небо. Тут же понял, что выстрел был лишним: они не могли испугаться, поскольку не имели представления об огнестрельном оружии.
Тем не менее, они остановились. Я быстро подошел к одному из участников поединка и отрезал ножом шнур его утюга. Утюг упал, а его хозяин сморщился и заскулил.
Я проделал то же самое со шнуром второго утюга. «Гладиаторы» выглядели жалко. Только теперь они ощутили, что страдают, поскольку боевой пыл быстро остыл.
Я пожалел о своем крайне ограниченном словарном запасе – имею в виду здешний язык. Как бы я сейчас ругался, если у аборигенов есть такие слова… А так лишь спросил:
– Вы получили это, – я поднял оба утюга и потряс ими, – от небесных господ?
– Да, от тех, что живут среди нас давно.
– Что еще они дали вам? Только не говорите о ящике, в котором вращается барабан, – его я уже видел.
– Еще длинные ловушки для мелких зверей, – послышался ответ из толпы. – Только не здесь. На том острове. – Взмах лапы на восток.
– Что за ловушки? Как они выглядят? Быстро!
– Узкие, длинные, на колесах. Если догнать мелкого зверя, втянет внутрь. Потом можно вынуть. Там играют – кто больше поймает и втянет. Если открыть, а зверь убежит, это не считается.
Я, кажется, догадался, о чем речь. Если моя догадка верна…Что ж, эта игра, по крайней мере, не кровава.
– Запрещаю вам этим заниматься! – я подбросил утюг. – Иначе – смерть!
Тут я, конечно, перегнул. Но ведь их иначе не проймешь!
– Небесные господа нам дали эти вещи, – послышался тонкий голос. – Они сказали: мы не станем вас учить, для чего они. И мешать не будем. Сами думайте. Мы придумали наши игры. Они не запрещали.
– А теперь пришел небесный господин, который старше! – я старался выглядеть грозно, не знаю, насколько это получилось. – Он накажет двух других небесных господ за эти подарки. Вы до них не доросли. Запомните это и передайте другим.
На третьем острове я увидел то, что предполагал: аборигены гонялись за местными ящерицами и ловили их…пылесосами. Ящерицы поступали в точности, как их земные сородичи: жертвовали хвостами, чтобы уцелеть самим. Но не всем это удавалось. Когда из пылесосов вытряхивали содержимое, хвостов там, естественно, было больше, чем живых существ.
Тут же возник спор: считать ли хвост за пойманного «мелкого зверя» или нет. После криков с той и другой стороны: «считать» и «не считать» началась потасовка. Пришлось вмешаться, чтобы ее прекратить. В общем, мне здесь становилось уже скучно и немного гадко.
– Где живут эти в хрень небесные господа? – спросил я. – Мне надо их увидеть.
Местный староста, поминутно кланяясь, объяснил мне, что он должен сейчас идти на поклон к одному из небесных господ – «второй улетел», – и предлагает мне пойти с ним.
Прежде чем идти, представитель местной «администрации» быстро зашел в шалаш и вышел с медалью на повязке. Разглядев медаль, я ахнул: «225 лет Севастополю»! Раритет!
Выпущена еще в начале 21-го века! На Земле какой-нибудь одержимый коллекционер выложил бы за это целое состояние. А здесь медаль украшает брюхо примитивного создания, не знающего, что такое Земля, не говоря о Севастополе. Парадокс!
Остапчука мы застали в хижине. Жердяев отсутствовал.
Не вставая из шезлонга, Толик произнес начальственным тоном:
– Ты что там у себя развел? – и лишь тут заметил меня. Судя по всему, инспекции он не ожидал. Но тут же успокоился: мы были давно знакомы. Толик встал, поправил куртку и заискивающим тоном сказал: