Возможно, именно это почувствовали в нём пирамидоиды, и очень скоро они окружили его особым вниманием – три в полроста ему пирамидоида сопровождали его повсюду, где бы он не являлся. Не помогала избавиться от их предупредительного участия даже телепортация. Они поспешали за Сорником всюду, даже на планетарной орбите, и скорее больше задавали подобным поведением вопросов, чем отвечали на них. Более того, Сорник первым удосужился особой чести внезапно получить неведомо как возникших его новых стражей алмазный черный пирамидальный кристалл, который прозвенел ему: Ы-ы-и!
– И-ы-ы, – почему-то совершенно растрогано ответил Сорник и тогда кристалл вспыхнул ярко-зеленым светом, магия которого завораживала…
К Сорнику потянулись аборигены. Теперь уже к нему несли они свои ядерные находки в ущерб заведомо известным благам. Так возникло движение, которое он возглавил. Движение «Ыиев»… А пирамидоиды на территориях, контролируемых «Ыиями» стали постепенно, но навсегда уходить с прежде намеренно загубленных ими дорог. Так впервые на планете организовалась общность, в которой пирамидоидов стали называть с должным уважением – Дозорными, а Сорника и его соратников «Ыиев» – братством Дозорных.
Когда же спрашивали самого Сорника, кто он, он не промедления рапортовался:
– Сорник! – но ни к людям, ни к роботам, ни к киборгам или сигомам его причислить было нельзя.
В планетарной комендатуре, существовавшей на всякий случай, только пожимали плечами – в жилах его тек коктейль из всех мыслимых групп и резусов крови, Сорника записали в планетарные доноры и даже наградили нагрудным значком «Спасителю от спасенных», но Сорник положил значок на ладонь и тот растворился в нём как некая биодобавка.
Планетарные «ястребы» приуныли и стали искать на него проруху. Странный субмолекулярный тип с секретных лабораторий планета Земля оказался им не только не по зубам, но и на беду – мироносцем…
5.
Территориально когда-то вся планета была разбита на домены, которые после стольких катаклизмов считались в принципе равноценными, и вступать во владение которыми мог всякий. Иное дело, что большинству потомков первых переселенцев было не по зубам удерживать целый домен, и они нарезали его на пяди.
Планетарная пядь имела достаточные размеры, соразмерные нескольким акрам и будь бы планетка чистюлей, то каждому жителю принадлежала бы достойная площадка для гольфа. Но на планете не было ни травинки, ни деревца. Не звенели и ручейки… Где-то в недрах планеты хранились резервуары с конденсированной водой… Где-то этот конденсат ещё продолжали улавливать, а где-то уже надеялись только на добропорядочность соседей, с которыми было столько пережито – и горького, и ужасного, и навеки непоправимого…
Так что питьевая вода да пядь земли – вот и всё, на что всегда мог рассчитывать всякий, даже из вновь прибывших поселенцев. При регистрации ни расы, ни племени, ни просто послужного списка никто ни у кого не испрашивал. Принимали и симбионтов, и ведущих почти растительное состояние. Случались среди них и красавцы и уродцы всякие, и благородные лицами и внешне крайне подозрительные типусы. Но все они приноровились к тому, что здесь – в необъятном планетарном технополисе никому уже ни от кого не избавиться, а посему жили в некой странной толерантности, точно в полотно смирительной рубашке, в которой где-нибудь в более нетерпимом мире давно бы уже прорвалось и из распорех которой вырвалась бы всеуничижающая и уничтожающая на своём пути ненависть. Здесь же её не было хотя бы потому, что на планете её изжили….
Правил и управлял планетой декамерат вождей, среди которых были представители основных звёздных рас, но и здесь марсиане не любили лунитов, а те плохо переносили индоевропейцев, тогда как те часто объединялись с монголоидами и негроидами против корондаков и кибертов.
Кибертам импонировали симбионты, а тем были по нраву представители рас, впадавших на длительное время в растительное состояние. Корондаки – самые экстравагантные, ведшие свою родословную от древнейших рептилий, имели в услужении драконов и динозавров, что прочими расами не приветствовалось. Обитали здесь и шестилапые крылатые мурлоны, любившие потрындеть несколько часов кряду на эсперанто, которые никогда не прерывали связи со своей исторической родиной – планетой Итак, куда время от времени возвращались полакомиться банановой морковкой и покататься на розовых слонах…