«-…Там я познакомился с молдавской девушкой, но нашему знакомству не суждено было продлиться. Договорились встретиться на другой день в семь часов вечера у памятника Котовскому. Не получилось… Ее звали Кира Демьянова.
– Молдаванка Демьянова? Дед, ты что? Такое бывает?
– Она из молдавско-русской семьи. Мы тогда не обращали внимания на такие вещи. С чего началось знакомство, я уж, как следует, не вспомню. Кажется, я ей помог собрать какие-то цветы… Оступилась и рассыпала букет. Несла его на чей-то семейный праздник. Точно не скажу. А вот «в 7 часов вечера у Котовского» – это запомнил прочно. Может, как раз потому, что не сбылось.
– А найти ее ты не пробовал?
– Адреса я не знал, только имя и фамилию. Домашние телефоны тогда были не у многих. А на следующий день пришлось срочно уезжать. К семи часам мы втроем были уже на полпути к Одессе…»
4.
Стоит вспомнить, как это было! Их было трое, и всем – по 23 года. Юрка Спицын – в Кишиневе жила его тетка, он и предложил поездку, – Вовка Антонюк и третий – он сам, Степа. Тряслись в поезде в переполненном общем вагоне – теперь такие сцены только в кино про беженцев показывать! И радовались дующему навстречу свежему ветру, непривычно яркому южному небу, щебету птиц и даже тарахтению паровоза, изрыгавшему клубы густого черного дыма. «Молодость – сама себе награда», как сказал поэт…
Собирались пробыть в Молдавии три дня. Получилось – два. Юркиной тетке принесли телеграмму, что ее сестра – Юркина мать – попала под автобус. Пришлось срочно выезжать. Забегая вперед, надо сказать: женщина осталась жива, хотя и долго пролежала в больнице. Но краткий отдых в Кишиневе был безнадежно омрачен…
Затем была преддипломная практика, горячка выпускных экзаменов и – распределение в Донбасс. Лишь недавно оправившийся после войны, он тогда остро нуждался в кадрах. И жизнь быстро пошла по накатанной колее: работа, семья, краткие дни отдыха…
На шахтах время от времени происходили несчастные случаи, гибли люди. Приходилось провожать в последний путь тех, с кем еще вчера после работы забивал козла на самодельном столике во дворе… Был момент, когда по обвинению в «преступной халатности» инженера Бусленко могли посадить. Но – обошлось. Следствие установило, что его прямой вины в аварии не было. И все же щемящее чувство, будто чего-то не учел, долго не оставляло.
О Кире Демьяновой он вспоминал изредка. О Кишиневе – еще реже. Оборвалась ниточка, чего уж тут горевать… К тому же не до путешествий было – жизнь сложна! Разве что несколько позже, в 1960-х, стали награждать профсоюзными путевками в Крым. А поездка в Болгарию в 75-м и вовсе показалась вершиной счастья! Может, так оно и было. По сравнению с тем, что случилось после…
5.
Погруженный в грустные мысли, Степан Филиппович не заметил, как дошагал до цели. Вот и отель «Космос». Белоснежное аккуратное здание высится на площади, и вывески на нем – все теми же «иностранными» буквами. И все вокруг – новое, неузнаваемое… Разве что на фоне гостиницы знакомый силуэт. Легендарный красный комбриг выглядел неким оазисом среди нынешнего кишиневского модерна.
Никогда Бусленко не считал себя сентиментальным. А тут вдруг защемило сердце. Словно всплыло из-под холодного льда минувших дней что-то полузабытое, близкое, родное…Обошел вокруг постамента, надел очки, внимательно осмотрел каждую деталь памятника, будто видел его впервые…
«Надо же, никогда не думал, что Григорий Иванович мне таким родным станет,» – попытался в мыслях иронизировать сам над собой, но иронии не получилось. Была неясная тоска по несбывшемуся…
…День прошел, как в тумане – в бесцельных блужданиях по улицам. Уже не пытаясь угадать, что здесь новое, что – осколки старого, он несколько раз обошел центр и посетил две окраины с разных сторон города. При этом ему и в голову не пришло воспользоваться транспортом. Не из экономии – какое там! – а просто душой овладел некий транс. Отстраненно подумал, будто о ком-то другом, что по улицам Донецка или Горловки не смог бы уже столько топать – сел бы на первую попавшуюся скамейку и встал не скоро. А здесь – куда делась усталость?! Он словно ждал чего-то неведомого…
Когда солнце стояло в зените и немилосердно жгло землю, он провел полчаса под зонтиком летнего кафе. Расплатился за две порции мороженого непривычными для него молдавскими леями и молча сидел, словно готовясь принять какое-то, пока неясное решение…
И заметил чей-то пристальный взгляд из угла, направленный прямо на него. Мельком глянул на незнакомца – и оторопь взяла: у того будто не было зрачков. Глаза – как две льдинки. Впрочем, это могло быть обманом зрения…