Я был совершенно растерян: я просто не знал, о чём найду с ними поговорить пусть даже в далеко отдалённом, но неотвратимом на свете будущем. Не знал до той самой поры, пока не умерла самая мудрая из женщин-комиссаров Натани Рази.
Её похороны были обставлены наиболее пышно: играл оркестр, вызывавший в окрестных горах лавины, по-настоящему рыдала Харла Фази, когда седовласые коммунары опустили в каменистую землю окрашенный пурпуром гроб. В тот вечер после торжественной революционной панихиды и традиционной для потомков прежнего племени олондов тризны, как и обычно, с гор спустился я с древними стариком и старухой.
– Впервые в наших горах умирают чужие, – незлобно сказал мне Эрема.
– Не смей богохульствовать! Нет, Эрема, у Бога чужих! – строго сказала Тергина. Она была зачата в том же Времени, и на той же Планете, она имела право на жизнь, и она его получила от Зордака, так же как ты или я!..
– Она погубила наши традиции, она разрушила наши устои, она надругалась над нашим будущим, над будущим наших внуков и правнуков...
– Не то говоришь, Эрема! Не то говоришь! У Бога не бывает чужих. Да, комиссары принесли нам испытания, но на этой земле Бог подарил ей Душу и Имя, так давай же помолимся за Душу Натани Рази... Уже хотя бы затем, чтобы Бог укротил эти страшные лавины в горах, а иначе погибнут люди в долинах!
Старик согласился с Тергиной, и они стали молиться. И тогда из могилы вышла Душа Натани:
– Я признаю тебя Богом, – сказала она мне, - если и ты признаешь за мною право оставаться преданной революции.
– Признаю, – незлобно ответил я. – Будь ангелом-хранителем своей революции, и если пожелаешь, можешь не уходить с этих гор.
– Я не уйду! – ответила Душа Натани Рази.
Много повидавшие старики на сей раз промолчали, и только Харла Фази, рыдая, бросилась прочь. По крови она была олондкой и могла видеть и понимать в эти минуты происходящее в мире теней, как видели и понимали все старики...
...Мой земной сон. Он казался мне бесконечным, а на самом деле прошло не более десяти отведенных на сновидение секунд, а дальше произошло вот что: я впервые почувствовал, что могу умереть во сне, ибо был неспособен на пробуждение, так как был потревожен ангелом-хранителем революции:
– Зордак, пришло время судить! – звала меня Душа Натани...
5.
– Пришло время судить! – потребовал ангел-хранитель далёкой от меня прежнего революции, имевшей место когда-то в мире олондов в Синих Скалистых горах. Но я был, казалось, уже ни причём.
Моя личная Вселенная давно разрушилась, сам я был сослан после того на Землю и стал крохотной частицей недозвёздного Человечества. По ночам я не хотел быть мудрым и грозным Прокуратором своей личной Вселенной.
Теперь я был вечно уставшим за день человеком, и потому – просто хотел спать. К тому же меня тревожило, что моё присутствие потребовалось при рассмотрении очень сложного дела, а это могло занять времени куда более, чем брал под себя сон, а значит, я рисковал уже не проснуться.
О том я высказал свои опасения Душе Натани Рази, но она только смерила меня каким-то нездоровым взглядом и резко бросила точно в центр моего не отдыхавшего подсознания своё хлёсткое:
– Не притворяйся, Зордак, ничего незнающим человеком. Однажды ты создал свою вселенную, а значит для тех, кто остался в живых после катастрофы вселенной, ты остаёшься Богом, и тебе надлежит знать, что в твоём оставленном мире по-прежнему идут легенды о справедливости Прокуратора Вселенной.
В той горной сакле, из которой ты однажды ушёл в свою земную человеческую ссылку, оставалась пурпурная мантия Прокуратора с ядовито-белой оторочкой. Никто к ней так и не посмел прикоснуться. Но я посмела. Ведь я не была живой, и проклятие над живыми мне не грозило. Вот твоя мантия, облачайся. В ней пространство и время теряют для её обладателя свой первосмысл. В ней действительно ты снова обретёшь способности Бога!
– Натани, я же навсегда низложил с себя божественные права!
– Но напрасно ты решил, что только от тебя зависит отправление твоих божественных обязанностей. Сейчас на главной площади олондов, как и всегда во время суда старейшин, расположено твоё судейское кресло?