Однако к утру Орнис внезапно впал в невменяемость... И вот теперь ничего не подозревавшие люди тихо и скорбно шли на страшный племенной суд, ибо знали, что снять узы платков “ химчет” сможет либо полное осуждение, либо полное оправдание подсудимого.
В данном же случае речь шла об осуждении на изгнание, но только как можно было осудить невменяемого? В таком случае в человеческий суд должна была вмешаться высшая сила. Если хотите, сам Бог.
И вот я в силу непререкаемой традиции посажен на судейское кресло Прокуратора всей Вселенной. Да вот разумного решения у меня нет. Я не знаю, как допрашивать невменяемых. Как непонятно мне, что так внезапно надломило молодого пылкого юношу – неужели ответная любовь к юной девушке вместо любви к стареющей революции?
…Сам я редко кого лишал разума, но когда лишал, то, как мог, – заботился, чтобы это заблудшее несчастное существо не страдало больше дозволенного, а попало в адекватную ему среду.
Но, как видно, и у самого меня не всегда всё здорово получалось. Ведь не засадил же я Стазиша ещё до гибели моей несчастной вселенной в стеклянную банку со скорпионами, где только и было бы ему достойное место!
А что до Орниса – то этому парню я всё-таки по-человечески сострадал, на что, увы, как Прокуратор даже разорванной на мельчайшие осколки Вселенной не имел ни малейшего права.
Именно потому я теперь так горько раздумывал над тем, что до конца вменяемым Орнис уже не станет, а это означало фактически, что и сам суд будет длиться до тех страшных пор, пока все до единой женщины богоизбранного племени не погибнут от удушья проклятыми платками “ химчет”, а сам я так уже и не проснусь на далёкой голубой планете Земля, потому что с первыми лучами солнца умру, ибо даже богов на наказание обрекает безжалостная эволюция.
Но, похоже, что над подобным вариантом решения столь сложной проблемы размышлял не один только я. И потому внезапно прямо у себя за спиной я услышал грудной тёплый женский печальный голос ангела-хранителя революции:
– Не всё так плохо, Зордак! Ты только не поддавайся отчаянию – столь панически скорому, на которое только и способны вы, люди! А ведь во многом своём земном вы сами похожи на олондов, хотя сами на себя вериги и химчет накладываете очень редко. Зато среди вас случаются самоубийцы, а это ничем не лучше. Но сейчас здесь может погибнуть целый древний народ – хранитель стольких традиций, народ – хранитель памяти о встрече с каким ни есть Богом, с каким ни есть Прометеем.
Вот теперь и подумай, не в этом ли заключена самая простая разгадка. Ведь каждый из них может вспомнить только что-то своё личное, пережитое, что именно его одного и связывает с этим невменяемым парнем. Пусть каждый по очереди обратится к нему и пойдёт по тропинке их индивидуальной совместной памяти. Наверное, тогда вдруг и пробьётся в его глазах хоть малейшая искорка разума, а для дальнейшего судейства только это и нужно. Ведь только признав себя вменяемым, он сам автоматически признает себя осуждённым.
Ведь вменяемый Орнис любви своей к Свании не отрицал – к Свании, а не к революции. Вот и попробуй, Зордак, испытать предложенный мною план – и не медли более ни минуты! Рано тебе ещё сдавать мантию Прокуратора Вселенной во Всемирном музее катастроф! Решись на поступок, Прокуратор Вселенной, и с тем да простится тебе твоё вялое, несуразное прошлое.
…И тогда я решился. Где-то мне, беспробудно спящему на Земле, было не безразлично, как пойдёт дальнейшее разбирательство, но на сей раз материализоваться в привычном для богоизбранных олондов виде среди них в козьей дохе и постолах, увы, я не мог, ибо пространственное раздвоение было мне теперь недоступно.
Поэтому собравшиеся на древней площади люди могли наблюдать только за свечением судейской мантии Прокуратора Вселенной, да ещё слышать его негромкий, но внятный священный голос.
Самому мне казалось, что этот голос был настолько и слаб, и тих, что его могли услышать немногие. Но так только казалось. Возможно, акустическая среда моей собственной вселенной каким-то целебным положительным образом отличалась от земной, ибо на площади каждый совершенно отчётливо услыхал сказанное.
– Богоизбранные люди мои, гордые и мудрые горцы, люди олондов, люди Зордака, так долго оставлявшего вас без внимания в угоду ваших затей! Отныне объявляю вам, что я снова с вами и что обретение это взаимно.
Но я не пришёл вас судить, а только желаю принести мир в ваши сердца и снять заклятие удушающих платков “ химчет” с ваших сестёр и матерей, с ваших дочерей и старух. Сейчас они обречены на смерть только потому, что на разрушивший обычай древних пылкий юнец Орнис внёс гнев и смятение в ваши души.