В том катарсис твой, что ты украл на шару,
ну а мой, что не поддался перегару,
не упился, не усох в душевном лоске,
а, как каторжный инок, встаю на доски...
Что под куполом души дрожат и режут
грот пространства - ты дыши, но реже, реже...
Вот достигнута Она - в подлунье нота,
но упрямиться душа уже до рвоты...
Ты сквозь рвоту выжимай... вот видишь... Слово -
нет другого, так и знай, оно... живое...
Этим словом и целить, и изувечить
очень просто... Так что топай, человече.
Ω
Солянка из поэтов и глупцов
дана как данность времени иному –
льстецов в нём, что в кастрюле голубцов,
а критиков – что перца в остром плове...
Воистину – вначале было слово…
Но если сам творишь Земле добро –
рассветы счастья встретишь всё равно,
где вспыхнет нить волшебного накала
и превратит тебя из маргинала
в чудесного радетеля всего…
В чудесного радетеля того,
что жизнь дала – ни много и ни мало,
а ровно столько, сколько суждено:
мечтать, творить и жить на страстном шквале
во имя, ради, собственно...Чего?
Ты сам-то на Планете этой кто?
Средь мелочей житейского Портала?..
От Бога – человек! Добро иль зло –
сам выбирай на кромке мадригала...
Вначале было слово или Бог?
Ω
А сказка что, а сказка как - в ней пешки - не орешки,
моей судьбы волшебный знак и вещих слов проплешки
А в сказке как? Ни друг, ни враг не отличим без вешки -
на каждом в сказке вещий знак: ведь пешки не орешки!
Здесь кто-то вышел на войну - спасать жену чужую,
а кто-то грудью за страну полёг, попав под пулю.
Багульник с мятою в чаёк, чтоб не было одышки,
дубовых веток брось чуток и две сосновых шишки.
Теперь запаривать поспей бодягу с желудями,
да с розмарином пошустрей и всякими сластями...
Морошкой, горстью ежевик и мёдом диких пчёлок,
и земляничку проколи иголками от ёлок!
Теперь свари, как чародей - без окриков и рыков,
и в дымный чайничек залей с волшебной закавыкой.
Чеброк процедит врун-колдун сквозь ситечко удачи -
тебе глоток, и мне глоток - и будь здоров на сдачу!
Ведь сказка что? Ведь сказка где? Вся сказка на домазке -
вольна, как вошь на бороде, в веселой зычной тряске.
Она и в шторме властелин, она и в сердце комом,
Ей не прикажешь: Отпусти! Она с судьбой знакома.
Ей не укажешь, что и как - она сама назначит,
очистит душу только так и беды околпачит.
Глоток - и с кодовым словцом вся боль избавит сердце.
хоть с околпаченным лицом и зудом под коленце.
Чеброк в душе своей храни как горькую касторку -
он станет жечь тебя в крови, но исцелять подкорку.
Тебе глоток, и мне глоток сквозь ситечко в удачу
и сказки слушайся, дружок, и будь здоров на сдачу!
Ω
Мне чудится весна за страхами зимы.
Я не хочу писать о запахах войны.
А вышло - невпопад, а вышло - невпролёт -
бьют «грады» под распад давно знакомых нот.
Соломинки-ключи земного бытия.
Души не отключить... Здесь Родина моя!
Здесь старые друзья и старые враги.
Здесь самость бытия, здесь пуп земли в крови.
Я не хочу питать иллюзий об ином
нездешнем мире зла, нездешнем мире снов.
Раздвинуты края, но некуда идти -
здесь родина моя и вещие пути...
Куда бы ты ни шёл – затих волшебный звон,
и нынче на душе - один печальный стон:
охрипшая зима и запахи войны,
погибшие друзья, погибшие враги...
Ω
Поэтажный эпатаж
Поэтам задают "этажные" вопросы -
вот вы на этом этаже дожития
оставили куплетов всяких стосы -
бесцельно, повседневно, без прикрытия...
До вас, таких же, к свету - тьма идущих -
вот вы прошли, как камерою Вильсона,
а пузырьки, вдоль жизни вас несущие,
остались как не пройденные истины.
Не тронутые, право, откровением.
Ну, озаренье было всем знакомое,
ну, шли, как говорят, на воспарение...
А озарились? Пшик... Не те искомые...
Не здешние, не принятые истинно,
явились вы до времени, как в повести,
являются герои явно лишние
без памяти, без маяты, без совести...
И что теперь? Вас вынесут и выставят
на табулы остывше-электронные..
На выспорь – нет, потомки вас не вынесут!
Дурилки вы, по-прежнему, картонные...
Ω
Африканская народная сказка
Мамаруки мыла руки, лгала мужу в час разлуки.
Ночью съел её питон, словно пачку макарон.
Лгала мужу безоглядно, муж измучился изрядно,
но, когда жены не стало – жизнь несносная настала...