Выбрать главу

Порт-мадам с валютным счётом - это очень хорошо!
- Я могу и так работать, гонишь в долларах расчёт!
За летящим вдоль по миру счастьем я не убегу,
Коль  в любви своей остыну - в душе нА душу  приму.

Красота не побуждает. Красота всегда в цене.
Такса, фраер, нагнетает отношение ко мне.
Можешь fuck иметь с тоски, только сам стирай носки!
Эф Ю Си и Кей имей - только будь чуть-чуть умней! *

Гостиница тронулась с места, качнулась бутылкой вина.
Осталась  во Львове невеста, очнулась вдовою  жена…

-----------------------------

*) Эф Ю Си и Кей - fuck

Учительская баллада о Дон Кихоте

На морозе чернил закисает узвар,
Он тягуч, неписабелен, жуток,
словно в нем растворился двурушник-комар
за последние несколько суток.

Где и взялся комарик в такой-то мороз,
к нам на алгебре хладным скелетом,
только вдруг оказалось, он в прошлое врос
и явился оттуда с приветом...

Я его так и эдак пытался с пера
отодрать, отвернуть и отбросить,
только клякса от этого - шлёп на тетрадь!
То под кляксою - шесть или восемь?

Оба в том разбирались - пацан и старик,
ученик и учитель сезонный,
был заточен на оперу - форменный бздык,
словно лично играл на тромбоне...

- Золотище - тромбон, он особо живёт
в партитуре Глиэра и Глюка,
ну, а ваш недочёт в том, что этот расчёт
и без кляксы обычная мука...

Ваш расчет не имеет ни страсти, ни сил,
ни хотя бы иного азарта...
Математика - страсть, только музы клавир


ей предписан для пущего арта...

А у вас знаменатель себя перерос,
то ли втрое, а то ли... до марта.
как же, мил человек, ваш расчёт не пророс
в партитуру живого Монмартра...

В яме оперной старый играет трубач -
он азартен и юн, он внимаем...
Ну, а клякса прекрасно скрывает разнос
под вопрос, что сейчас актуален...

В чем мораль? Не в оценке, а в том старике... -
Вместо тройки басовым ключом
расписался случайно старик в дневнике:
дон Кихотом вам быть - не рвачом.

Кто не понял, тому не поможет мораль -
Скажет алгебре клякса : - Адью!
Там и арт, там и март, и своя пектораль
на тромбоне средь жизненных дюн.

Камышевый клавир
*- совместный текст
     Веле Штылвелд и
     Юрий  Контишев

Храни свой мир у пламени свечи,
ешь куличи и постную просфиру…
А хочешь, арамейский изучи,
внимая клерикальному клавиру.

Но будь собой пред Богом и судьба
тебе проложит путь к единой вере,
с десятиглавьем золочёных бань*,
где копошатся иноки удвери

и  рвутся внутрь, и жаждут кулича…
А что кулич? – короткий, как часовня.
В жаровне лет оплавилась свеча,
перед которой ты уже не ровня.

Уже душа усталая молчит,
Уже хрипит израненное тело…
И тлеет  мир у пламени свечи,
И ты клянёшь эпоху оголтело…

Не торопись за Господа решать,
когда нажать на клавишу клавира…
Но чуден Днепр… и плавни в камышах…
И ненька -  щэ не вмерла - Украина.

----------------------------------------------

Баня - граненый или круглый в плане формы крыши - купол или барабан храмовой постройки; иногда - то же, что купол. (Википедия)

Вот и кончилось лето. Вызрел хмель, вызрел звук.
В память горечью вдета вереница  разлук,
заиграли литавры в очумелой тиши
скрипки, саксы, гитары - старики, малыши.

Джаз и рок откровенно размешали печаль
с чем-то очень нетленным, с чем былого не жаль,
в чём присутствует право и молиться, и жить
за святую державу и украинцем быть...

Гобрахт мунес, ребята, ради Бога, друзья -
наша жизнь простовата, если верить нельзя
в то, что сбудется чудо на планете в огнях,
о котором кричу я сквозь молчанье ягнят.

Сказка на выходные
Текст: Веле Штылвелд, Юрий Контишев

Если бы не луна, знал бы, что будет утро.
Мудрый, но чёрный кот в чёрной ночи исчез.
Внутренний мир звенел чашкой из перламутра.
Крадучись вдоль минут, сказочник в сон пролез.

Перьями голубей в пальцы вонзались крылья.
Видно, назначен срок - в небо крутить спираль.
Званый обед бедней вечери в камарилье.
Так, говорят, горчит музыкой сна миндаль.

А над флагштоком тел - лежбище одалисок,
тех, что сожгли в костре с жаром поспешных дел.
И трубадур Шопен пишет посмертный список
нотами на  холсте, вышедшем в запредел.

Вот и разлуки тлен в чистой салфетке белой.
Медленно и светло в море плывёт ладья.
Выстрелит бытие жёлтым листком помело,
свернутым, словно луч, в чёрную ночь летя...