Пиар печального сезона: объели устрицы клаксон –
где не хватило им озона, клаксон повел на обертон.
И глаз лучистые подтяжки изъели женских лиц паштет,
и душ покрученные плашки сорвали прошлый пиетет.
И разговорная бравада перелопачивает спам,
на полигоне слов – не надо! – взорвался ядерный бедлам
Своя Невада многоточий и Оклахома запятых,
и мир, который полномочен уполномочивать живых!
Ω
Кто явится, тот явится на свой стакан воды.
С тем камень с сердца свалится, озноб обрушит льды.
С кем сладится, с тем сладится сквозь ночь и холода. —
Душа душой оплавится на долгие года.
С кем слюбится, с тем слюбится, и больше не зови.
Чужой не приголубится к воссозданной любви.
Кто явится, с тем сбудется — такое не забудется.
Ω
Сотревога губ и недуг женских глаз.
Кто однажды в жизни не был, тот в ней – пасс!
Кто однажды жить не бросил – тот не жил,
кто в душе увидел осень – тот отжил…
Ω
Солёный чай от сладких губ. А губы — исцелованы.
Их расхлестал животный зуд, в порыве лет спрессованный.
За каждым годом урожай срывали губы мягкие,
и пьют теперь солёный чай за то, что были сладкие...
И ты, дитя, увидишь вновь всё те же искушения:
предощущение оков любовного брожения...
Предощущение себя в томленье страстного огня.
Ω
Чайный домик в Чайна-таун,
синий чай на молоке.
Вырез счастья - Шерон Стоун.
Мир с кислинкой в комельке.
Синий чай - Чанг Шу прелестный -
тайский синий в голубом
предалёкой Поднебесной
пурпур сказки с молоком.
По сценарию гротеска
дойка синих животин.
Чайный домик у жилтреста,
где в излучинах квартир
проживают наши чада,
водку пьют, лучину жгут,
о клитории тройчатой
мало знают - много врут...
Некорректные тайчанки
натирают лепестки
в заманухи и приманки,
чтоб не стухнуть от тоски...
Для либидо – пользы нету
Без парного молока.
Пахнут девицы кларнетом
От чайка и тростника.
Ими заняты салоны
в центрах мировых столиц,
словно синие муссоны
в мир сорвались ягодиц...
Мир становится желтее,
в чайный домик не стремись!
С корешками тернотеи
водку пей и не журись!
Ω
Посвящается ID
Сандра, мандра, саламандра - женщина У Вей:
усмирительная матра, будней вязкий клей
Оглушительные коды будущего сна -
тонкий лучик в небосводе, а на нем - Весна!
Режет вычурно и чутко средь свинцовых туч
Сандра, мандра, саламандра - сна волшебный луч.
Разрезает на бисквиты будущие дни -
те, в котрых неофиты примут длань Любви!
И на сей священной длани утвердят обет -
не скрываться под геранью, там, где счастья нет.
Вновь восстанут и воспрянут из священных снов
те, кто чтут Любовь в нирване солнечных миров.
К ним невольно прикоснуться, и они вспорхнут,
и в грядущее пробьются, и в него прольют
счастье, радости, надежды, светлые мечты.
Сандра, мандра, саламандра - в них есть я и ты.
Сандра, мандра, саламандра - женщина У Вей:
ты прожгла волшебной мантрой мир простых людей.
Ω
Караванщик уставшим верблюдам запретил отдыхать на песке.
Он не знал, отчего и откуда эта истина билась в виске.
На осколочном вырванном месте вызревал запретительный план:
певчих птиц сохранить, чтобы вместе, с ними вместе шагал караван.
Этих птиц в золочёные клети усадили в Герате купцы.
Сквозь барханов волнистые сети караваны вели мудрецы.
Полюбовно и птицам, и сетям не ужиться в безводном краю -
эти птицы умрут на рассвете, на заре их услышат в раю.
Пейте с рук по глотку, по глоточку разноцветных убранств и цветов,
рано ставить вам в пении точку - караван ваш ведёт птицелов!
Ω
Планеты литые побеги, прошедшие руки Богов, погромы, пожары, набеги…
Плывут в океанском ковчеге волшебные сны островов.
Там счастья живут капитаны, в мечтах о несбыточных днях,
Здесь судеб пылают вулканы, над грезами телеэкранов
Рыдают метисы, рыдают мулаты, рыдают креолы,
рыдают пираты, рыдают ковбои, рыдают солдаты,
рыдают каори, что жили когда-то,
туристы и йоги, и вечные Боги,
и юные леди, в миру недотроги,
которые, впрочем, раз десять родят
таких же детишек, рыдающих много…
Ах, юные леди, в миру недотроги,
они-то всех более сказок хотят,
в которых мечты откровенно нестроги.
На утлом суденышке утра уснет океанский ковчег,
где слезы сквозь грезы и грезы сквозь слезы
давно опечалили смех метисов, мулатов, креолов,
пиратов, ковбоев, солдат, и даже усопших маори,
хоть их-то и нет априори, туристов, и йогов, и Богов,
и леди, в ком секса салат из поз и пикантных ужимок,
дарящих любовный разврат…