Марина вновь оцепенела от страха. Она открыла рот, чтобы заорать во всё горло, но не смогла выдавить из себя ни звука.
– Молчишь? Тогда ты займёшь моё место, а я стану свободной!
Старуха медленно, словно борясь с невыносимой тяжестью, начала поднимать свои длинные тощие руки. Она успела лишь схватить прядь волос девочки, когда ветер внезапно стих и послышалось то самое утробное кошачье рычание, которое однажды уже спасло Марину от пустодомки.
Старуха заорала в отчаянии, снова поднялся ветер, но кот Васька прыгнул ей на голову и начал рвать её когтями. Пустодомка отпустила волосы Марины и попыталась избавиться от озверевшего кота.
Девочка зажмурилась и почти сразу почувствовала, что ноги перестали её держать и она упала на землю без чувств.
– Не спи, Мяурина, нельзяу, – что-то тёплое и мягкое потёрлось о её щёку, – Вставай Мар-р-рина, ну же.
Сил чтобы встать не было. Даже веки не хотели слушаться Марину и отказывались открываться. Кое как она смогла свернуться калачиком, и это было всё, на что хватило её сил. Что-то тёплое и мягкое легло ей на плечо и затарахтело.
– Гор-р-ре ты моё…
Рано утром, когда ещё даже не успело рассвести, на поляну у заброшенного дома прибежали перепуганные Ульяна с Настей и обнаружили Марину, слегка припорошённую снегом, мирно спящей рядом с их котом Васькой. Правда казалось, что за ночь кот сбросил несколько килограмм и заметно облез. Зато с Мариной всё было в порядке. Она лишь пробормотала спросонья что-то вроде: «Всегда закрывайте лицо в Велесову ночь и не призывайте злых духов", но стоило ей окончательно проснуться, как она ни слова из этого не помнила. И как очутилась ночью у заброшенного дома и что там делала – тоже. Вся история с пустодомкой словно исчезла из её памяти, и только взявшаяся откуда-то белая прядь среди её чёрных волос временами рождала в её голове какие-то смутные пугающие образы.