Вернемся назад к только что упомянутому разделу из двух частей в Евангелии от Луки 22: 35-38. Общий научный консенсус заключается в том, что первая часть в 22: 35-36 является долукианской единицей. Иисус сначала вспоминает время «когда я отправил вас без сумы, мешка или сандалий». Это относится к этой части Q в Евангелии от Луки 4:10: «ни мешка, ни сумки, ни сандалий». Но затем он меняет ее: «Теперь тот, у кого есть кошелек, должен взять его, а также сумку. И тот, у кого нет меча, должен продать свой плащ и купить его» (22: 35-36).
Так же, как традиция изменилась из запрета носить посох в разрешение носить с собой посох для более бедных христиан, — так же она изменилась от запрета носить меч до разрешения носить с собой меч, для более обеспеченных христиан. В обоих случаях это один и тот же переход от того, чтобы вообще не позволять носить и применять оружие, по крайней мере, для оборонительных целей, к его разрешению. Но Лука цитирует этот отрывок пред–лукианской традиции, чтобы отменить ее. Другими словами, то, что сказано в 22: 35-36, немедленно отрицается тем, что следует за ним в 22: 37-38.
Ученики принимают разрешение на оборонительное оружие и начинают инвентаризацию. Они сообщают Иисусу, что у них есть два меча. Каков его ответ у Луки? Греческая фраза hikanon estin не должна переводится как одобрение или даже двусмысленно, поскольку это скорее не выражение «этого достаточно», но решительно и неодобрительно высказанное «хватит этого!» (Что, кстати, объясняется тем, как греческая фраза переводится в недавнем монументальном комментарии к Евангелию от Луки от отца Иосифа Фитцмайера, SJ). Другими словами, и блок 22: 35-38 на Тайной Вечере и блок 22: 49-51 в Гефсимании завершается аналогичными пренебрежительными утверждениями о даже оборонительном насилии из уст Иисуса: «Хватит этого!» (22:38) и «Довольно!» (22:51).
Все эти утверждения, и особенно те, которые относятся к испытаниям, свидетельствуют о том, что запреты Иисуса против даже личного оборонительного оружия — будь то посохи или мечи — слишком много для его последователей. Соответственно, по–человечески, они оба признавали их в одном месте и отменяли их в другом. Но, подтверждая или отрицая, они подтверждают нам, что Иисус не только требовал ненасильственного сопротивления, но и хотел, чтобы оно проявлялось как явно, так и символически.
Наконец, поэтому мы можем назвать это «последним искушением» учеников вообще и их лидера Петра в частности. Это оборонительное контр–насилие. Ученики должны были продолжать молиться, а не пребывать во сне, чтобы не впасть в это окончательное искушение. Они должны особенно избегать попадания в это искушение из–за «Бога», то есть из–за Христа. Мы можем легко представить и, возможно, даже согласиться с их протестами. Даже если наступательное насилие запрещено Иисусом, наверняка нужно разрешить хотя бы защитное контр–насилие? Но отрицание Иисуса об этом исключении наиболее ярко проявляется в Гефсимании. Нет, для последователей Иисуса неприемлемо использовать оборонительное контр–насилие даже для защиты самого Иисуса.
Пять взаимосвязанных тем переплетаются в этой книги по изучению Молитвы Абба, которую оставил нам Иисус. Первая тема начинается с перевода патриархального имени «отец» как более подходящего термина для «хозяина дома». Соответственно, он понимает Бога–Отца как Бога, Домохозяина Мира. И поскольку домохозяин–человек заботится, чтобы у всех в семье всего было достаточно, так поступает и наш небесный Хозяин. Это удивительная простота поклонения Богу Библии, как Богу «справедливости и праведности». Просто и правильно, что всем, кто живет вместе — в доме или в домохозяйстве, — всего достаточно.
Вторая тема заключается в том, что на заре сотворения в Бытие 1: 26-27 божественный Домохозяин создал людей как «образы» Своего божественного характера. Мы должны сотрудничать с Богом как назначенные Им распорядители мира, который мы должны поддерживать в справедливости и равноправии. «Что требуется от распорядителей», как говорит Павел, «чтобы они были надежными» (1 Кор. 4: 2).
Третья тема заключается в том, что для христиан Иисус является «Сыном» «Отца», который является божественным Владыкой Мира. «Сын» — это еще один патриархальный термин, но также очень специфический в мире мужского первородства, где первородный сын или единственный сын — единственный наследник домашнего хозяйства. Иисус — Наследник Бога, Божьего Домохозяйства.