Эти цветочные феерии, расплесканные через зеленый холст луга, были сформированы и окрашены, увеличены и украшены благодаря прошлым выборам, сделанным глазами животных: глазами пчел, глазами бабочек, глазами журчалок.
В лесах Нового Света мы должны были бы добавить к этому списку колибри, а в африканских лесах глаза нектарниц.
Между прочим, колибри и нектарницы не особо тесно связаны.
Они выглядят и ведут себя похоже из-за того, что конвергентно пришли к одинаковому образу жизни, связанному с цветами и нектаром (хотя они едят не только нектар, но и насекомых).
У них длинные клювы для сбора нектара и ещё более длинные языки.
Нектарницы — не так умело зависают, как колибри, которые могу летать даже задом наперёд, как вертолёт.
Также конвергентную ветку, хотя от более отдаленной точки животного мира, представляет языкан обыкновенный, непревзойденно зависающий и обладающий невероятно длинным языком.
Мы вернёмся к конвергентной эволюции позже, после того как поймем естественной отбор как следует.
Здесь, в этой главе, цветы соблазняют нас, затягивают нас, шаг за шагом, выстраивая наш путь к пониманию.
Глаза колибри, глаза бражника, глаза бабочки, глаза журчалки, глаза пчелы критически взирают на дикорастущие цветы, поколение за поколением изменяя их форму и цвет, поднимая их, нанося на них узоры — почти так же, как человеческие глаза позже поступили с садовыми цветами и с собаками, коровами, капустой и пшеницей.
Для цветка опыление насекомыми представляет огромный прогресс в экономике в сравнении с расточительным дробовым ружьем опыления ветром.
Даже если пчела посещает цветы без разбора, перелетая с лютика на василёк, с мака на чистотел, крупинка пыльцы имеет намного больший шанс попасть в цель — второй цветок того же вида, чем если бы она летела по воле ветра.
Немного лучше были бы пчёлы, предпочитающие определённый цвет, например голубой.
Или пчёлы, не имеющие каких-либо долгосрочных цветовых предпочтений, но формирующие цветовые привычки, таким образом выбирающие один цвет в течении некоторого времени.
Ещё лучше были бы насекомые, посещающие цветы лишь одного вида.
И есть цветы, такие как мадагаскарская орхидея, вдохновившая предсказание Дарвина/Уоллеса, чей нектар доступен только определённым насекомым, специализирующимся на этих цветах и выигрывающих от своей монополии на него.
Те Мадагаскарские бабочки — идеальные волшебные пули.
С точки зрения мотылька, цветы, которые гарантированно предоставляют нектар, подобны послушной, дойной корове.
С точки зрения цветов, мотыльки, которые надёжно переносят их пыльцу другим цветкам того же вида, подобны службе доставки Федерал-Экспресс или хорошо тренированным почтовым голубям.
Каждая из сторон, можно сказать, одомашнила другую, выборочно разводя на получение более хорошо справляюшихся с работой, чем предшественники.
Люди-селекционеры, вырастившие прекрасные розы, оказали на цветы почти такое же воздействие, что и насекомые — лишь чуть их превзойдя.
Насекомые выводили цветы, чтобы те были яркими и броскими.
Садовники сделали их еще более яркими и еще более эффектными.
Насекомые сделали розы приятно ароматными.
Появились мы и сделали их еще более ароматными.
Впрочем, то, что ароматы, предпочитаемые пчёлами и бабочками, приятны и для нас — лишь счастливое совпадение.
Цветы, такие как «Зловонный Бенджамин» (Trillium erectum) или «трупный цветок» (Amorphophallus titanum), которые используют мух или жуков падальщиков как опылителей, часто вызывают отвращение у нас, потому что они имитируют запах разлагающихся мяса.
Полагаю, запах таких цветов не был усилен человеческими селекционерами.
Конечно, отношения между насекомыми и цветами — двухсторонняя улица, и мы не должны забывать смотреть в обоих направлениях.
Насекомые «разводят» цветы, делая их более красивыми, но не потому, что наслаждаются красотой.
Скорее, цветы выигрывают от того, что насекомые находят их привлекательными.
Насекомые, выбирая наиболее привлекательные цветы, невольно способствуют их отбору по красоте.
В то же время цветы «разводят» насекомых, исходя из их способности к опылению.
С другой стороны, я подразумевал, что насекомые селекционируют цветы на высокий выход нектара, как молочники выводя Фризскую породу коров с громадным выменем.
Но в интересах цветов — дозировать свой нектар.
Объевшееся насекомое не имеет стимула искать второй цветок — дурная новость для первого цветка, для которого второе посещение, визит опыления, является целью всего предприятия.
С точки зрения цветов, надо поддерживать тонкий баланс между предоставлением слишком большого количества нектара (нет смысла лететь ко второму цветку) и слишком малого (нет смысла посещать первый).
Насекомые доили нектар с цветов, и разводили их на увеличение надоев, вероятно, сталкиваясь с сопротивлением со стороны цветов, как мы только что видели.
Разводят ли пчеловоды (или садоводы с интересами пчеловодов на уме), цветы на еще большую продуктивность нектара, как фермеры разводят породы коров Фриз или Джерси? Я заинтригован узнать ответ.
Между тем, нет сомнений в тесной параллели между садоводами, в качестве селекционеров симпатичных и ароматных цветов, и пчелами и бабочками, колибри и нектарницами, делающими то же самое.
Вы - мой естественный отбор
Есть ли другие примеры селективного разведения нечеловеческими глазами? О, да.
Подумайте о скучном, камуфляжном оперении самки фазана в сравнении с великолепнейшим самцом того же вида.
Едва ли могут быть сомнения в том, что если бы единственным значащим фактором было личное выживание, золотистые фазаны-самцы «предпочли бы» выглядеть как самки, или как подросшая версия самих себя, когда они были ещё цыплятами.
Самки и птенцы определённо хорошо камуфлированы, и если бы приоритетом было индивидуальное выживание, самцы выглядели бы так же.
То же самое верно для других фазанов, таких как алмазный фазан и известный фазан с полоской вокруг шеи.
Самцы выглядят яркими и опасно привлекательными для хищников, но у каждого вида совсем по-разному.
Самки — блеклого маскировочной цвета, у всех видов примерно одинакового.
Что здесь происходит?
Один из способов выразить это — способ Дарвина: «половой отбор».
Но другой способ — и тот, который лучше подходит для моего «Примулового пути» — это «селекция самками самцов».
Яркие цвета действительно могут привлекать хищников, но они привлекают и самок.
Поколения самок фазана спаривались с яркими, красивыми самцами, а не со скучными серыми существами, которыми самцы наверняка остались бы, если бы не «селекция», проводимая самками.
То же самое произошла с селекцией павами павлинов, самками райской птицы самцов, и множеством подобных примеров среди птиц, млекопитающих, рыб, амфибий, рептилий и насекомых, где самка (обычно это именно самка, по причинам, в которые нам нет нужды углубляться) выбирает из нескольких соперничающих самцов.
Как с садовыми цветами, селекционеры фазанов улучшили ручную работу по отбору самками фазанов, которая им предшествовала, производя, например, захватывающие разновидности золотого фазана, хотя больше, выбирая одну или две крупные мутаций, а не постепенно формируя птицу путем поколений разведения.
Люди также селективно вывели некоторые удивительные породы голубей (о чем Дарвин знал на собственном опыте), и кур, произошедших от дальневосточной птицы, банкивской джунглевой курицы, Gallus gallus.
Варианты цыпленка: иллюстрации от Дарвина Изменение Животных и Растений под Приручением