И нынче, когда Индия и Пакистан продолжают претендовать на возвращение Кох-и-Нора в родные земли, Англия могла бы свободно расстаться с камнем, но из Лондона художественные ценности не отдают.
Наверное, рассказывая об истории удивительных камней, следует остановиться на египетских обелисках, которые так же, как пирамиды, привлекали взоры многих историков, исследователей и похитителей.
Эти изящные сооружения — каменные иглы, древние небоскребы, сооружения величественного духа, сегодня больше известны далеко за пределами Египта, так много их в разных странах. Старейшина египетской археологии Лабиб Хабаши, принимавший участие в открытии гробницы Тутанхамона, с возмущением описал похищения гранитных обелисков. Их вывозили явно и тайно, с разрешения временных правителей и без всякого разрешения, и наступило время, когда в древней стране Кемь осталось только четыре каменные иглы, возводившиеся для фараонов.
В Риме, где журчат тысячи фонтанов, отмечавших каждый новый водовод, доставлявший чистую воду издалека, в настоящее время можно увидеть сразу тринадцать обелисков. Все они перекочевали сюда по приказу императоров, разместились по площадям и скверам, в центре некоторых фонтанов, в окружении скульптур.
Самое удивительное, что произошло с древними памятниками фараонов, что их по указаниям пап увенчали символом христианства, что совсем не предусматривалось древними строителями, да и императорами тоже.
В Париже на площади Согласия установлен один из самых высоких и стройных обелисков — знаменитый памятник фараону Рамзесу II. С ним связаны несколько грустных легенд, одна — относящаяся к временам Наполеона, другая — к более позднему времени. Сохранилось письмо императрицы Жозефины к Наполеону 1789 года, в котором она просит «выслать маленький обелиск», и его «выслали» как символ завоевательских побед. Правда, установлен в центре Парижа этот обелиск был много позже, по приказу короля Луи-Филиппа. А ведь когда-то он украшал древний Луксор и был посвящен властелину всех времен и народов — загадочному фараону Рамзесу II.
История стерла многие факты, но продолжает соединять разрозненное в некую магическую мозаику. Несколько лет назад сотрудники Каирского исторического музея стали замечать, что извлеченная из захоронения в Луксоре мумия Рамзеса II подверглась влиянию атмосферы и грибков. Необходимо было лабораторное консервирование, что оказалось возможным только в Париже. И мумию отправили в столицу Франции.
Когда в 1976 году машина с мумией Рамзеса отправилась с аэродрома в центр Парижа, где располагалась лаборатория реставрации и консервации Института Человека, она описала круг почета у памятника тому, кто сам называл себя фараоном-чудотворцем. И пожалуй, последнее из чудес, происшедшее через 3200 лет после смерти фараона, была эта самая встреча на чужой земле.
В турецком Стамбуле вывезенный из Египта обелиск установил еще император Теодосий. На набережной Темзы, в Лондоне, установлена каменная игла в XIX столетии. Доставка ее морем в то время считалась верхом мореходного и инженерного искусства.
Америка также захотела иметь подлинный египетский обелиск и установила его в центральном парке Нью-Йорка.
В каменоломнях под Асуаном до сих пор можно видеть обелиск, вырубленный лишь наполовину. При внимательном изучении можно убедиться, что на нем нет следов металлических орудий. Египтяне использовали для создания обелисков каменные шары из твердого кристаллического базальта, которыми выдалбливали отверстия по всему контуру будущей иглы. Несколько тысяч человек, по три в группе, окружали намеченный камень-монолит. Двое в каждой группе поднимали и опускали на поверхность каменный молот-шар, а третий, рискуя жизнью, направлял удар в нужное место. До сих пор не существует даже гипотезы о том, как четырехгранные иглы транспортировали на места установок и затем поднимали.
И все же несколько слов об обелиске, попавшем в Америку. Первым американцем, который завел дипломатические переговоры с турецким султаном о приобретении необычного сувенира, был Уильям Генри Герлберт — издатель «Нью-Йорк уорленд».