Заинтересованные в продолжении обмана стали бы, конечно, непрерывно травить школу им. Штейнера, что поставило бы ее в опасное положение. Фельдерера посадили в Швеции на три месяца и по-коммунистически подвергли принудительной психиатрической экспертизе. За решетку попал и Ахмед Рами, шведский гражданин марокканского происхождения, который в передачах на руководимом им «Радио ислама» часто высказывал ревизионистские взгляды. В 1992 году, в результате давления шведского правосудия, радиостанцию пришлось закрыть.
В США нет и, возможно, не будет закона против ревизионистов. По этой причине тамошние «антифашисты» вынуждены пользоваться другими методами. Ридэк, член «Международной амнистии», призвал на американском телевидении финансово разорить Лейхтера. Кампания бойкота инженерного бюро Лейхтера стоила ему 300 тыс. долларов [340].
По полицейскому преследованию свободного исследования первое место занимает Австрия, второе почетное место – Франция, за нею идет Германия. Покажем на примерах, как в двух последних странах ведутся процессы против ревизионистов.
21 сентября 1991 года Артур Фогт, пенсионер, в прошлом школьный учитель естествознания и математики, прочел в Нюрнберге доклад по приглашению Общества им. Томаса Делера, которое близко стоит к свободным демократам. Среди выступавших Фогт был единственным ревизионистом; никто из присутствующий не опровергал его тезисы и, по словам Фогта, конференция проходила вполне спокойно. Но через несколько месяцев ему пришло письмо из нюрнбергской прокуратуры. В нем говорилось, что заявления Фогта «подпадают под действие статьи 194 Уголовного кодекса об оскорблении памяти усопших и ст. 130 о разжигании национальной ненависти. В связи с этим нарушением против Вас начато предварительное следствие...» На суде в Нюрнберге Фогта приговорили к штрафу в 4800 марок; Общество им. Делера не тронули.
Можно не сомневаться, что судьи и прокуроры, участвующие в подобных процессах, имеют от Министерств юстиции и внутренних дел инструкции касательно приговора и его обоснования и жесткие указания не давать защите представлять доказательства, а у прессы есть строгие наставления не приводить аргументы обвиняемых и их адвокатов и очень скупо сообщать о данных процессах. В июне 1992 года Ирвинга присудили в Мюнхене к штрафу в 10 000 марок за отрицание холокоста, а в январе 1993 года апелляционный суд увеличил штраф в три раза. Ирвинг хотел пригласить экспертом химика Рудольфа, который должен был рассказать о своих исследованиях относительно цианистых следов в «газовых» и дезинфекционных камерах Освенцима. Рудольфа суд не пригласил, поскольку, по словам судьи, речь шла о «реконструкции газовых камер». Это заявление, к сожалению, не дошло до дирекции Освенцимского мемориала, где туристам рассказывают, что крематорий в главном лагере сохранился в первоначальном виде. Руины в Биркенау в качестве «реконструкции» – это уж слишком!
Когда в 1980 году был запрещен «Миф об Освенциме» Штеглиха, немецкое правосудие еще пыталось опровергать содержание книги. Ее отдали на экспертизу проф. Вольфгангу Шефлеру. На проведение экспертизы у профессора ушло полтора года, но несмотря на это, она оказалась не нужной и была насыщена посторонней полемикой [341]. Тем временем суды получили от правительства строгий приказ не вступать в споры с ревизионистами и их адвокатами, а довольствоваться ссылкой на «очевидность» холокоста. Приведем выдержку из доказательной части приговора Ирвингу:
"1. Обвиняемый Дэвид Ирвинг виновен в оскорблении действием памяти усопших.
2. Он приговаривается к денежному штрафу в 100 марок сроком на 100 дней /.../ В своей речи (21 апреля 1990 года перед Немецким молодежно-просветительным обществом) обвиняемый в частности заявил следующее: 'Теперь мы знаем – упоминаю только мимоходом – что в Освенциме никогда не было газовых камер".
/.../ Обвиняемый, отрицающий убийство евреев в Третьем рейхе, – как выяснилось на главном заседании – знал, что делал, и он оскорбляет каждого еврея /.../ Преследование евреев достигло своей кульминации в убийстве миллионов еврейских мужчин, женщин и детей в лагерях уничтожения, в том числе в Освенциме-Биркенау, где при помощи газа циклон Б было умерщвлено не менее миллиона евреев (см. протокол заседания конференции в Ваннзее 20.1.1942 об «окончательном решении еврейского вопроса» в книге Курта Петцольда «Повестка дня – истребление евреев. Конференция в Ваннзее 20 января 1942 года»; Вольфганг Бенц «Легенды, ложь, предрассудки. Справочник по современной истории», статьи: «Ложь об Освенциме», Газация"). Отрицание данного факта означает одновременно глумление над евреями. ..
При определении наказания было учтено как смягчающее обстоятельство, что подсудимый признал внешние факты.
Штельцнер, судья государственного суда".
Сходным образом проходят суды и во Франции, только штрафы там выше. Во время парижского суда-фарса 9 декабря 1992 года над Фориссоном и Бользо (издателем журнала «Шок дю муа», опубликовавшего интервью с Фориссоном) председатель суда Симон запретил Фориссону зачитать даже небольшой отрывок из документа. Каждый из обвиняемых был присужден к 187 тыс. франков штрафа. В связи с интервью против них идут еще два процесса, так как нарушены якобы три разных закона. Из указанного штрафа в казну поступило только 30 тысяч, остальные деньги получили различные еврейские организации. В прессе (например, в «Фигаро» и «Котидьен де Пари» от 10.12.1992) была названа лишь уменьшенная сумма. Французский народ, очевидно, не должен знать, что подобное правосудие стало необычайно выгодным дельцем для еврейских организаций страны, потому что только в январе 1993 года перед судом предстали 7 ревизионистов, в том числе левый интеллектуал Пьер Гийом и автоконструктор Пьер Марэ, автор неопубликованной книги, посвященной легенде о «душегубках». Основой процессов служит вышеупомянутый «закон Гейсо», по которому критикам нюрнбергского приговора угрожает год тюрьмы.
Сомневающиеся, будто немецкие офицеры расстреляли в Катыни 10 000 польских офицеров, убили в Освенциме 20 000 евреев посредством атомной бомбы, в Треблинке удушили паром сотни тысяч евреев, в Заксенхаузене отправили на тот свет 840 000 советских военнопленных при помощи аппарата, дробящего затылок, и ликвидировали 840 000 трупов в передвижных прицепах-крематориях, рискуют годом тюрьмы в стране, где была провозглашена Декларация прав человека, поскольку в Нюрнберге это утверждали обвинители. Таким образом, нюрнбергский приговор объявляется непогрешимым. На это не решился даже Сталин. Инициатором названного закона был премьер-министр Лоран Фабиус, еврей, который ради маскировки использовал коммуниста Гейсо.
Для Фориссона декабрьский процесс был, к сожалению, не первым. Начиная с 1979 года, его непрерывно травили, он потерял место профессора, был облит помоями сразу подключившейся прессой, не имея возможности защищаться, – его контраргументы в основном не печатаются, его семья живет в постоянном страхе. В сентябре 1989 года антифашисты доказали, что у них есть «сильные» доводы. Три крутых парня из группы «Дети памяти об евреях» напали на Фориссона, гулявшего вблизи своего дома в Виши, облили его кислотой и до полусмерти избили. Он однако остался жив, не в пример Франсуа Дюпре, учителю истории, которого 24 марта 1978 года взорвали вместе с машиной.
Почему открытый диалог подавляется при помощи террора и самых примитивных государственно-полицейских методов? Зачем нужна тотальная цензура? Входят ли газовые камеры, как пирамиды и собор св. Петра, в культурное наследие человечества? Стало бы в мире меньше красоты, если бы не было камер на выхлопных газах в Белзеце, где после страшных мучений медленно задохнулись 600 000 еврейских мужчин, женщин и детей? Разве мы меньше гордились бы достижениями человечества, если не было газовых камер в Освенциме, где миллион евреев, как паразиты, был уничтожен синильной кислотой?