Моряки группы Литовчука – официальные свидетели, оставившие воспоминания, видели своих беспомощных и на удивление нерешительных потенциальных «спасателей». Последствия десанта: «…Город был усеян телами моряков, три дня трупы никто не убирал: фашисты запретили под угрозой расстрела». Чтобы выяснить судьбу десанта командование Севастопольского оборонительного района отправило в Евпаторию разведывательную группу – 13 человек под командованием батальонного комиссара Латышева. Это он со своим другом Топчиевым месяц назад совершил дерзкий налет на Евпаторию. Теперь Ульян Андреевич отправился искать следы друга.
8 января подводная лодка «М-33» высадила группу разведчиков в районе маяка. На следующий день Латышев сообщил: десант полностью уничтожен. Разведчики приготовились в обратный путь. Но... снова разыгрался шторм. Подводная лодка и сторожевой катер не смогли снять группу. Шесть суток горстка моряков обороняла последние метры свободной земли – Евпаторийский маяк. 14 января Латышев передал последнее донесение: «Мы подрываемся на собственных гранатах, прощайте...».
Сколько их тогда осталось в живых, так никто и не знает. Единицы. Каждого спасло чудо. Разве не чудо, что тяжело раненный Дунайцев не остался в больнице и не был расстрелян прямо в кровати. Разве не чудо, что Шевченко, дважды раненный, ковылял к тральщику «Взрыватель», который был потом расстрелян танками с берега, а его перехватил по дороге товарищ и отвел на буксир. Разве не чудо, что морской пехотинец Николай Панасенко в бессознательном состоянии был схвачен румынами в плен, прошел шесть фашистских концлагерей и лазаретов; его выводили на расстрел и он остался жив.
И даже из группы Латышева – из 13 человек, высадившихся с заданием узнать судьбу десанта, один спасся – Василюк, он кинулся в море. Остался жив Иван Клименко, который с гибнущего «Взрывателя» отправился вплавь в Севастополь. В январской лютой воде он проплыл 42 мили (!!!) и был практически без сознания, когда на траверсе чуть северо-западнее Николаевки его подобрал сторожевой катер. Об Иване Клименко рассказывал бывший чекист Галкин: «…Он очень больной был. Так с виду вроде ничего, а как заговоришь о десанте, его начинает трясти... Я почти ничего не узнал от него. Он умер…».
«За помощь десанту» (?) немцы расстреляли более шести тысяч мирных жителей Евпатории. А всего было расстреляно 12 640 стариков, женщин, детей – почти треть довоенного населения Евпатории.
Трагический исход Евпаторийского десанта неоднократно анализировался исследователями. Непосредственный виновник трагедии – командующий флотом, приложил максимум усилий, чтобы отвести от себя обвинения в гибели людей и боевого корабля. Большая часть его оправданий не выдерживает критики.
Очевидный результат: вторая волна десанта вовремя подготовлена не была, должной воли для ее подготовки и высадки не наблюдалось. Десант был принесен в жертву жалким попыткам командования Кавказским фронтом и СОРом «перераспределить» ответственность за очередной провал наступления.
6 января 1942 г. части СОР, завершив перегруппировку, попытались атаковать противника. Правда, сделано это было довольно поздно. За прошедшую неделю противник сумел укрепить свои позиции. Кроме того, создание «ударного кулака» было чистой фикцией. Да, в сектор перебросили 172-ю дивизию, но сразу же сняли с позиций 345-ю, отправив ее на отдых в Мартынов овраг.
Теперь остается выяснить, с какой целью высаживался десант в Евпатории. Обратимся к официальным сводкам:
«…6 января в 11 час. утра после артподготовки 172-я и 95-я стрелковые дивизии перешли в наступление на фронте IV сектора в направлении Аранчи – Азис-Оба, но встретили упорное сопро¬тивление врага. В результате ожесточенного двухдневного боя наши войска овладели дер. Бельбек, вышли к северным отрогам долины Бельбек и закрепились на рубеже: 500 м восточнее дер. Бельбек, южные скаты вые. 103,9 и 1,5 км севернее дер. Люби¬мовки».
Опять тот же лукавый прием: «172-я и 95-я стрелковые дивизии» на деле оказались двумя сводными батальонами из состава 514-го и 161-го полков общей численностью чуть более тысячи бойцов. Потеряв до половины личного состава эти батальоны смогли продвинуться вперед лишь на 700-900 метров и залегли под огнем немецкой артиллерии. Атаковать такими силами немецкие войска, занимавшие господствующие высоты правого берега реки Бельбек, было, мягко говоря, неразумно. Если бы атакующие части поддержал 1-й Севастопольский полк, ранее входивший в состав 172-й дивизии, может быть, и можно было рассчитывать на успех, но... история не терпит сослагательного наклонения.
Действия по высадке десанта и переходу в наступление были предприняты явно несвоевременно. Только 8 января Военный совет Кавказского фронта отдал директи¬ву по которой войска 51-й и 44-й армий должны были перейти в наступление (ориентировочно 12 января) согласно особому при¬казу, и к 14 января выйти на намеченные рубежи. Одновременно с Крымским фронтом должна была начать наступление Приморская армия, нанося удар левым флангом в направлении Дуванкой – Бахчисарай и к 14 января выйти на рубеж реки Кача. Черноморскому флоту предписы¬валось высадить тактический десант в Евпаторийском заливе, тем самым воздействовать на правый фланг бахчисарайской группировки противника, а также провести демонстративные высадки в Алуште и Ялте. Кораблям предписывалось поддержи¬вать артогнем 44-ю армию в районе Коктебель – Судак и Примор¬скую армию в районе Евпатория – Саки.
Создается впечатление, что общение командующего фронтом с командующим Севастопольским оборонительным районом происходило на уровне слепого с глухонемым… Генерал Козлов не желал ничего видеть вокруг себя, а адмирал Октябрьский упорно делал вид что он ничего не слышит… О каком десанте в Евпаторийском заливе могла идти речь 8 января, если последние десантники погибли вечером 6-го числа? О каком контрударе силами армейской группировки в направлении на Бахчисарай могла идти речь, если, с горем пополам собранные для прорыва блокады части, понесли серьезные потери в боях предыдущих трех дней?
Кто больше виноват в этой несогласованности сейчас сказать сложно. Очевидно: большая часть вины лежит на командовании Черноморским флотом и СОР. Адмирал Октябрьский упорно не желал признавать главенство над собой командования Крымским фронтом, но на дальнейшее «общение» командующий СОР и командующий фронтом были обречены обстоятельствами и руководящими указаниями Генерального штаба.
10 января Ф.С. Октябрьский доложил командующему Кавказским фронтом о нецелесообразности высадки десантов, наме¬ченных директивой от 8 января, так как флот несет большие по¬тери, а поставленные цели не достигнуты.
Командующий фронтом в уточнение директивы от 8 января предложил высадить небольшие десанты в районе Мамашай – Кача (т.е. предложил более грамотное, но «несколько» запоздавшее решение – Б.Н.) с целью воздейст¬вовать на тылы противника. Но и это предложение теперь уже было отвергнуто штабом флота. Севастопольский оборонительный район перешел к глухой обороне.
Пассивность советских войск в районе Севастополя для немецких войск явилась полной неожиданностью. Подождав пять дней, 14 января немецкие войска провели разведку боем с целью выяснить причину этого бездействия. Части севастопольской обороны мужественно отразили вражеские атаки, предпринятые, силами трех немецких взводов (!) с южных скатов высоты 103,9 и вдоль Качинского шоссе.