Уже после начала первого штурма они были перестроены в доты открытого типа. Они представляли собой заглубленные на 1,2 м орудийные дворики с двумя погребами боезапаса.
К 10 октября 1941 г. работы по строительству укреплений в двух узлах сопротивлении подходили к завершению, появилась возможность начать строительство укреплений между ними. К этому моменту Тыловой рубеж был завершен на 70%. Лишь на главном рубеже работы не велись из-за недостатка сил. Его готовность была близка к нулю. По предложению генерала-инженера А.Ф. Хренова, прибывшего в Севастополь 14 октября из Одессы, на линии Передового рубежа были добавлены несколько дотов береговой обороны. Так на дороге из села Дуванкой на хутор Мекензия на перекрестке с Екатерининской дорогой было предложено установить дот № 75, дорогу к поселку Кача было предложено перекрыть дотом № 76. Этот дот с сорванной взрывом крышей по сей день стоит слева у дороги в районе остановки «2-е сады» между «Звездным берегом» и поселком Кача. Ранее дорога на Качу и грунтовые дороги в районе деревни Мамашай не перекрывались дотами, т.к. считалось, что этот участок надежно прикрыт береговой батареей № 10, здесь строили только стрелковые позиции и пулеметные дзоты.
Первую половину октября интенсивно шли работы по строительству передового рубежа и достройке тылового. Проект был, в основном, готов, утвержден командующим, и работы по этому проекту шли полным ходом. На многих позициях были близки к завершению. В принципе задача стояла выполнимая, но...
Воспользовавшись материалами исследования Александра Неменко, я привел подробный перечень работ, проводимых на основном и противотанковом рубежах до 16 октября.
ДАЛЬНИЙ РУБЕЖ И ЕГО «ИНТЕРЕСНАЯ» ИСТОРИЯ
С 16 октября 1941 года работы на всех участках затормозились. Генерал А.Ф. Хренов, прибыв в Севастополь, резко раскритиковал проект построения оборонительных сооружений, разработанный флотскими инженерами. Основные концепции построения обороны, предлагаемые генералом, были изложены в служебной записке командующему флотом Ф.С. Октябрьскому. В представленной 14 октября командующему Черноморским флотом служебной записке, было указано, что Передовой рубеж расположен слишком близко к городу, даны замечания к расположению огневых точек. Был высказан ряд других замечаний. В частности, в записке однозначно указывалось на то, что основную линию обороны следует отнести на рубеж реки Альма с созданием так называемого Дальнего рубежа.
Существующая схема Дальнего рубежа достаточно условна, она составлена уже после войны по материалам, которые сейчас утрачены. Проект Дальнего рубежа был выполнен только в эскизном варианте – не хватало времени. Нужно сказать, что по сообщениям работников архивов (ЦГВМА и ЦАМО), работавших в 60-е годы, сама записка была «откорректирована» (?) А.Ф. Хреновым в 1961 году. Они с возмущением говорили о том произволе, который творился с архивными военными документами в 1957-1965 гг. Что было в первоначальном варианте этого документа неизвестно. Сам Аркадий Федорович излагает свои действия так: «…Идея заключалась в том, чтобы попытаться создать действительно передовую оборонительную полосу, отнесенную от главной базы километров на двадцать пять – тридцать. Я высказал свои суждения о том, что уже сделано, и предложил взяться за создание Дальнего рубежа.
– Заманчиво, – сказал Филипп Сергеевич, – но не велик ли замах? И силенок для строительства маловато, и войск нет, чтобы такую полосу держать.
– Но ведь сейчас уже можно высвободить силы с тылового рубежа, а отчасти и с главного, – возразил я. – А войска, сдается мне, у вас будут. Если наши оставят Ишунь, то к Севастополю отойдет не одна дивизия.
Я рассказал Ивану Ефимовичу о своем намерении создать еще и Промежуточный рубеж между Джанкоем и Симферополем, на широте Саки (от пос. Николаевка), и поставить заграждения на горных дорогах…».
Со стороны – разговор двух друзей, собирающихся поехать на рыбалку, и обсуждающих более подходящие места с учетом вновь открывшихся перспектив, сулящих больший улов… Компаньонов немного смущает браконьерский способ рыбалки, но кто не рискует…
«…Петров с одобрением отнесся к этому плану, который уже начал выполняться теми немногими инженерными силами 51-й армии, которые не были заняты работами на Ак-Монае и северных перешейках. Иван Ефимович еще раз подтвердил, что все, чем богат Кедринский, будет в моем распоряжении. Гавриил Павлович Кедринский не заставил себя долго ждать. Он появился в штабе уже на следующее утро. Мы засели за работу в отведенном мне кабинете. Перво-наперво, он доложил мне о силах, которыми располагал. Изменений по сравнению с тем, что имелось в Одессе (и что я, естественно, хорошо знал), произошло немного. Свелись они в основном к тому, что людей стало еще меньше. И мы с Гавриилом Павловичем подготовили решение Военного совета армии: расформировать три обескровленных батальона, пополнив за их счет два других армейских, а также отдельный саперный батальон 421-й дивизии».
Описанный Хреновым разговор происходил, вероятнее всего, 15 или 16 октября, когда в Севастополь прибыли из Одессы командующий Приморской армией И.Е. Петров и руководитель инженерной обороны Одессы Г.П. Кедринский. Идеи были неплохими, но «замах» оказался действительно велик, как, впрочем, и на предложенном для 51-й армии промежуточном крымском рубеже Саки-Окречь (поселок в 20 км от основания Арабатской стрелки). Не лишне уточнить, что инженер-генерал Хренов был не просто советчиком, по своей основной должности он был Начальником инженерного управления Южного фронта с прикомандированием к штабу Приморской армии.
Не возникает ни тени сомнения, что на уровне командующего флотом и руководящих инженеров Приморской армии было принято не просто ошибочное, а преступное решение, следствием которого было прекращение фортификационных работ на основном рубеже обороны Севастополя. Этому факту следует дать юридическую оценку.
После того, что случилось в мае 1942 года на Крымском фронте и в июне 1942 года под Севастополем, следует более внимательно присмотреться к личности А.Ф. Хренова и его ближайшего окружения. Аркадий Федорович – грамотный военный инженер, выдающийся организатор фортификационных работ. Инженер-самоучка, не имевший фундаментального образования, окончил курсы усовершенствования командного состава в 1929 году. Возглавляя инженерную службу 7-й армии, отличился при прорыве укреплений Линии Маннергейма, стал Героем Советского Союза. Пользовался неизменным покровительством генерала Кирилла Мерецкова. Произвел хорошее впечатление на Сталина и в 1940-1941 годах возглавлял Главное управление военно-инженерных войск РККА. После ареста генерала Мерецкова был назначен на должность начальника инженерных войск Московского военного округа. С первого дня войны – начальник инженерных войск Южного фронта. С 19 августа 1941 года – помощник командующего по оборонительному строительству Одесского оборонительного района. После оставления Одессы – начальник инженерных войск Севастопольского оборонительного района. В апреле-мае 1942 года – начальник инженерных войск Крымского фронта. Вот на этом эпизоде из военной биографии Аркадия Федоровича и стоит задержаться.
Не вызывает сомнения, что все работы по укреплению севастопольских рубежей возглавлялись А.Ф. Хренововым, проводились под непосредственным руководством начальника инженерного управления Приморской армии полковника Кедринского, начальника инженерного управления флота, а с декабря 1941 года – при активном участии начальника штаба инженерных войск РККА генерала И.П. Галицкого.
Генерал-майор Галицкий с декабря 1941 года по конец января 1942 года находился в Севастополе, с января по апрель – на Крымском фронте. Как ни крути, а главные идеологи и организаторы строительства оборонительных сооружений в РККА находились в Крыму и непосредственно в Севастополе. Ну и что же? Каков результат их руководящей деятельности?