— Ох, а купальня-то… — спохватилась Найме. — Я распорядилась приготовить вашу купальню, шаисса. Не желаете ли помыться с дороги?
— Да, пожалуй, — кивнула я. — Сначала купальня, потом завтрак. И отдохну перед визитом брата. Найме, распорядись, чтобы прислали Фатиму — она будет мне помогать.
— Как пожелаете, шаисса.
Фатиме я доверяла. Она выросла со мной, а потом я забрала ее в дом мужа. Неоднократно я предлагала выдать замуж ее саму, но девушка отказывалась. Я знала, что у нее были любовники — подобное в нашем обществе не поощрялось, но и не порицалось. Внебрачные связи были под запретом лишь для девушек из знатных семей. И конечно же, девушки, утратившие невинность, не могли рассчитывать на то, что когда-либо смогут попасть в гарем к какому-нибудь представителю знати. Но, честно сказать, не слишком уж многим была уготована подобная судьба, поэтому девушки из простого народа (как, впрочем, и юноши) предпочитали до свадьбы, как они сами говорили, «нагуляться». Да и для меня — тут губы мои тронула улыбка — как для вдовы, правила были не столь уж строгие. Хотя после смерти мужа ни одному мужчине не удалось пока заинтересовать меня. А в ближайшем будущем меня, скорее всего, ждал новый брак. Я стану либо наградой для кого-нибудь из союзников брата, либо гарантией мира между двумя странами. Но я не роптала — меня вырастили и воспитали так, чтобы я знала, в чем заключается мой долг перед Империей. В свое время замуж выдал меня отец. Исмаил был правителем Раншассы, большой провинции, официально входящей в состав Империи, на деле же обладавшей довольно большой долей независимости. Впрочем, мой брат, взошедший на престол два года назад, изрядно урезал свободы Раншассы. Исмаил к тому времени был болен и не смог противостоять молодому Императору. А поскольку он не оставил после себя наследника, то сейчас в провинцию был назначен имперский управляющий из числа преданных брату людей. Не думаю, что мои родственники рассчитывали на такой исход событий — никто не полагал, что невесть где подхваченная лихорадка сначала оставит Исмаила бесплодным, а затем жизнь его унесет неведомая болезнь. Нет, ожидалось, что власть над Раншассой перейдет когда-нибудь к моему сыну. Но не судьба. По мужу я искренне скорбела. Любила ли я его? Пожалуй, нет. Я была к нему привязана, уважала его, ценила, как хорошего друга. Да и в его постели я получала удовольствие. Но никаких трепетных чувств, воспетых в легендах, Исмаил во мне не вызывал. Да и не была я уверена в том, что способна влюбиться в мужчину. Все-таки я — великая шаисса, долг и честь для меня превыше всего. А вот брат мой позволил страсти возобладать над разумом, и вот результат: Лайла в качестве главной жены.
— Шаисса Амина, — вырвал меня из грустных воспоминай голос Фатимы. — Прошу, все уже готово.
В купальне я устроилась поудобнее на гладком теплом камне, а Фатима полила меня горячей водой. Потом ловко взбила душистое цветочное мыло в пену и принялась растирать меня шелковой рукавичкой. Затем опять облила водой, вымыла мои густые длинные волосы и спросила:
— Шаисса желает, чтобы я сделала ей массаж?
— Нет, спасибо, Фатима, — улыбнулась я. — Я просто полежу в горячей воде.
Я спустилась в небольшой бассейн, над которым поднимались клубы ароматного пара и счастливо вздохнула, ощущая, как напряжение окончательно уходит из тела. Блаженствовала я довольно продолжительное время, а потом не без сожаления выбралась из бассейна и позволила Фатиме растереть меня теплым пушистым полотенцем и завернуть в халат. Едва я вышла из купальни, как поджидавшая Найме хлопнула в ладоши и безмолвные рабыни принялись накрывать на стол. Очень скоро на нем появился завтрак: лепешки с мясом и сыром, фрукты, ореховая нуга, кофе и сок.
— Найме, — растрогалась я, — все-то ты помнишь, хорошая моя.
— А как же, шаисса, — отозвалась няня. — И то, что моя девочка начинает завтрак со сладкого, тоже не позабыла.