Примерно через час после этого резкого нагоняя от Нимица Хэлси неохотно решил разделить свое соединение. Он приказал линкорам Ли и авианосцам Богана повернуть на юг и постараться отрезать Центральное Соединение. И снова он опоздал. Разгромив одну из авианосных групп 7 Флота, Центральное Соединение повернуло обратно в пролив Сан-Бернардино и сумело избежать уничтожения. Тем временем авианосцы Хэлси потопили все 4 нормальных японских авианосца из состава Северного Соединения, хотя не сумели уничтожить 2 линкора-авианосца. Оперативная группа МакКейна прибыла к проливу 25 октября сразу после полудня, но мало чего добилась. Японцы провели первую атаку камикадзэ, в ходе которой потопили 1 эскортный авианосец и еще несколько повредили. Плацдармы МакАртура и его десантная армада были спасены, однако американцы понесли большие потери в кораблях, самолетах — и людях.
В том, что американцы едва не потерпели поражение, следует винить разделение командования, которое помешало 3 и 7 Флотам держать связь между собой напрямую. При такой организации сил, и получив совершенно различные задания — разгром флота противника и поддержка десантной операции, — Хэлси и Кинкейд были вынуждены посылать друг другу специальные радиограммы. Никому из них не удалось наладить эффективную связь, и оба они впоследствии дружно отрицали свои ошибки. Однако историки подвергают их критике в равной мере. Вероятно, ближе всех к истине подошел Сэмюэль Элиот Морисон, когда заявил, что Хэлси «в своих попытках поднять моральный дух в Америке и Австралии создал собственный образ, соответствующий дантоновскому: «Отвага, всегда отвага». Попытка соответствовать этому образу и стала истинной причиной его провала в бою за Лейте».
Харизматический образ Хэлси значительно поблек в глазах моряков, когда он позволил соединению-приманке увести себя от плацдарма. Никто не обвинял его за излишнюю агрессивность, но такое поведение, которое было совершенно адекватным в мрачные дни 1942 года, явно не соответствовало изощренной тактике сложных операций в 1944 году. Ни Хэлси, ни его штаб не осознавали полностью всю сложность наступления в центре Тихого океана. Вдобавок Хэлси отказался советоваться с человеком, который был настоящим специалистом в данном вопросе, — с адмиралом Митчером. Он предпочел действовать прямолинейно, не обращая внимания на возможные варианты развития событий и не пытаясь наладить взаимодействие с Кинкейдом.
Но, если говорить честно, Хэлси можно было бы извинить за пока единственную ошибку, которую он допустил за годы войны. В конце концов, Спрюэнс принял не менее спорное решение в ходе боя в Филиппинском море, которое позволило японскому флоту спастись. Однако битва за Лейте стала только началом в целой серии ошибок, допущенных Хэлси на посту командующего 3 Флотом. И все они были совершены при сходных обстоятельствах.
После битвы за Лейте 3 Флот Хэлси должен был оказывать стратегическую поддержку операциям МакАртура на Филиппинах. Хотя японский флот не представлял более серьезной угрозы, появилось множество других проблем. Возникла угроза камикадзэ, приближался сезон тайфунов, продолжительное пребывание в море требовало наладить снабжение соединения без захода в базы. Американские самолеты должны были уничтожать многочисленные и разнообразные цели — аэродромы, торговые и военные корабли, береговые укрепления, промышленные предприятия, железные дороги. Снова появилась угроза подводных лодок и мин. Хэлси оставил при себе прежний штаб, зато на посту командира ОС 38 МакКейн сменил Митчера. Очень быстро стало ясно, что МакКейну не хватает знаний и опыта Митчера, в работе штаба воцарился хаос. Можно сказать, что Хэлси и МакКейн были слишком похожи и по характеру, и по стилю командования. Простой агрессивности на заключительной стадии войны при прорыве внутреннего оборонительного периметра Японии уже было недостаточно.