В результате он оказался владельцем уникальной изолированной квартиры. Он обошёл все комнаты. Ему казалось, что эти стены до сих пор хранят память о великом музыканте. Это было его последнее пристанище на нашей грешной земле. Отсюда он шагнул в вечность и приобщился к бессмертию. Именно здесь ему и предстояло создать квартиру-музей Мусоргского.
Впереди оставалось самое тяжёлое и сложное. Это, конечно же, был разговор с женой. Когда он вернулся домой, то обстоятельно, в деталях и подробностях, рассказал жене о том, чем занимался все эти дни. Долго и витиевато извинялся за то, что проделал всё это без неё. У него были веские оправдания – её не было в эти дни в городе. Как и ожидалось, едва выслушав его, жена устроила скандал. Она принялась ему очередной раз доказывать, что он просто идиот, каких ещё не видывал белый свет. Отошла она через пару дней. Видимо ей просто надо было дать остыть.
Как всегда, она умело переводила его эфемерные планы в практическую плоскость. Для себя она видимо что-то уже решила. Ему же она просто озвучила свой боевой приказ:
– На завтра ничего не планируй. Поедем в Петергоф.
На всякие его «зачем и почему» у неё уже был готов ответ:
– Ты же помнишь, что, когда мы ремонтировали свой дом, я приглашала мастеров именно из Петергофа. После войны они долгое время занимались восстановлением всего Петергофского комплекса. Там за эти годы собралось столько умельцев! Таких больше нигде нет. Надо с ними посоветоваться. Там уже и решим, что будем делать.
Как всегда и везде, его жену в Петергофе встречали как царицу. Уже с первых минут они её попросту называли «государыня». Сначала они приехали в одну мастерскую, где занимались реставрацией мебели. Жена тут же начала разъяснять, что, зачем и с какой целью они ищут.
– Мы создаём квартиру – музей. С нуля создаём. Здесь есть масса нюансов и их всех надо принять во внимание. Прежде всего это, конечно же, личность самого Мусоргского. Надо учесть то, что Модест Петрович был потомственным дворянином. Значит, вся обстановка должна соответствовать его происхождению. А с другой стороны, всё-таки это не его собственное жильё. Это просто меблированные комнаты. Кстати, я выяснила, что в одной из этих комнат жил Голенищев- Кутузов. Его Модест Петрович очень ценил как поэта. Писал романсы на его стихи. Говорил, что он единственный настоящий поэт на Руси после Пушкина. Удивительное совпадение, но на днях я случайно купила в антикварном магазине гобелен «Совет в Филях».
Как всегда, его жена попутно занималась просветительством. Она вкратце рассказала мастеровым, что перед битвой под Бородино, полководец Кутузов проводил в деревне Фили военный совет. Детали сражения с Наполеоном были выработаны именно там. Там же созрел коварный план того, как, впустив Наполеона в разорённую, горящую Москву, обратить его победу в поражение. Рассказала кто такой Голенищев – Кутузов и кем он приходится великому полководцу.
Потом они, по совету мебельщика приехали в мастерскую по изготовлению тканевых обоев. Он очень удивился тому, что в руках у жены, вернее у её помощницы, были снимки, фотографии и различные материалы, создающие впечатление об обстановке в квартире Мусоргского. Когда же она успела всё это сделать? Всё- таки удивительный она человек. Её шаги и поступки невозможно предсказать. Слишком неординарна.
Этот мастеровой проникся таким доверием к его жене, что уже рассказывал ей обо всём, что его волновало. Не имеющем, между прочим, никакого отношения ни к Мусоргскому, ни к обоям. Так делятся наболевшим с самыми близкими людьми. А народу в мастерской становилось всё больше и больше. Практически, все галдели и говорили одновременно. Он время от времени подключался к разным группам. В одной из них пожилой обойщик сокрушался:
– Да, теперь мы не в моде. А ведь когда-то за реставрацию Петергофа простой паркетчик стал лауреатом Госпремии. А сколько же там работало художников, мебельщиков, реставраторов! Кого-то уже нет в живых, кто-то переехал, а некоторых вообще за границу сманили.
Казалось, что весь этот разговор невозможно будет прервать. Но, как всегда, его жена нашла ключ ко всем этим людям. И к этому разговорчивому мастеру по имени Ваня. Буквально после нескольких её слов он забросил все свои дела и повез их к ещё одному мебельщику. Все остальные заверили их, что будут дожидаться их здесь, в этой мастерской. Второй мебельщик был категоричен.