И сказал Атай Улан Хирмасу:
“Иду я потому войною,
что ты мне начал строить козни:
моих двух баторов побил ты,
трех сыновей моих сгубил ты,
туманных тэнгри распылил ты,
морозных тэнгри растопил ты,
а сумрачных всех подавил ты!”
Хан Хирмас сказал Атай Улану:
“Зачем о баторах печешься ты?
Ведь батор должен жизнью рисковать,
и кости скакуна — всегда за ним,
а кости самого перед конем.
Зачем тоскуешь ты о сыновьях?
Ведь в Среднем замби все они теперь
в благословенной местности Шарайд,
как ханы шараблинские, живут.
Зачем о младших тэнгри говоришь?
Морозных три и сумеречных три
с туманными и мокрыми тремя
все в Среднем замби нынче собрались:
сошли и место там нашли себе, —
так, видимо, угодно их судьбе”.
“Мне все равно, что ты мне скажешь!
Мне все равно с тобой сражаться!” —
так Атай Улан в сердцах воскликнул
и коня он расседлал, доспехи
снял и приготовился для схватки.
Хаи Хирмас последовал примеру
недруга, — и смертный бой двух тэнгри,
двух великих властелинов неба,
стал, как оказалось, неминуем.
Тут и сыновья Саган Хирмоса[35]
в рукопашную вступили схватку.
Если бы навьючить на верблюда
силу их, то два походных вьюка
были бы тогда равны по весу;
если б на коня навьючить — тоже
были бы равновелики вьюки.
Конь, принадлежащий Хан Хирмасу,
биться стал с конем Атай Улана,
и, как их хозяева, те кони
тоже оказались равносильны.
Так три дня тянулась эта схватка —
никому не вышло перевеса,
отдохнуть противники решились,
разойтись поесть договорились.
За едою Хаи Хирмас надумал
заглянуть в святую Книгу Судеб
чтоб узнать, где укрывает душу
брат его, неодолимый в схватке,
чтоб понять, как можно силой пальцев
победить ему Атай Улана.
Вычитал он вскоре в Книге Судеб,
что душа Атай Улана скрыта
в глубине ступни ее владельца —
под плюсной, вблизи большого пальца.
Бэлигтэ призвав, поведал сыну:
“Пойдешь со мной туда, где бой ведем.
Я подхвачу Атай Улана так,
чтоб от земли ступни он оторвал,
а ты возьмешь копье хара зорхон
и постараешься проткнуть плюсну.
Посмотрим, там ли у него душа?” —
так сказавши, тэнгри возвратился
вновь туда, где прежде с братом бился.
5. Превращения Атай Улана
Снова стали драться братья-тэнгрн:
с новой силой Хан Хирмас принялся
напускаться на Атай Улана.
Конь гнедой с чубарым стали грызться
по примеру собственных хозяев.
Хан Хирмас противника приподнял,
ноги оторвал его от неба,
и тогда-то Бэлигтэ подкрался
и копьем хара зорхон ударил
в правую плюсну Атай Улана —
душу тэнгри так проткнул навылет.
Оттого Атай Улан забился
в судорогах и тотчас же умер.
“Ну, непобедимого осилил!” —
Хан Хирмас вздохнул и желтой саблей
голову срубил Атай Улану
и подальше в Средний замби бросил.
Конь гнедой чубарому загривок
перегрыз и тоже с неба скинул
в Средний мир коня Атай Улана.
Так на небе схватка отклубилась,
но на том вражда не прекратилась.
На груди у хана сорок тысяч
глаз — и каждый пламенем сжигает,
на макушке глаз один, особый —
звездно-белый, чтобы видеть ночью.
Гал-Дулмэ имеет двести разных
способов волшбы и превращений.
Подданных же хан имеет столько,
сколько есть волос в хвосте и в гриве
у коня чубарого, что славен
тем, как он велик и своенравен.
вернуться
35
Саган Хирмос (Белый или Святой Xирмос) — бездействующее наивысшее божество; отец властелинов западного и восточного неба, в этом ульгэре оказавшихся братьями.
вернуться
37
Гал Дулмэ (в ориг. Гал Дулмэ-хан — букв. Огненное пламя) — один из древнейших эпических образов, олицетворяющих разрушительную силу огня.