Старым старикам седоголовым
стал Гэсэр выказывать почтенье:
он отвесил им поклон по-хански
и приветствовал их по-хатански.
На почетном месте был усажен
и достойно принят гость могучий.
И Алма Мэргэн, роняя слезы,
стол для гостя золотой накрыла —
принесла изысканные яства,
стол затем серебряный накрыла —
выставила разные напитки:
там была архи, а с нею рядом
тарасун[105] вкуснейший, белопенный
и арзу с хорзой, как полагалось.
Сделала все быстро, ладно, чисто,
но при этом всхлипывала часто.
Обо всем, что перед этим было,
обо всем, что может статься после,
разговор повел Гэсэр искусно
Говорил он так, что появлялась
пенка на воде, исконно чистой;
излагал он так, что прорастала
травка на исконно голом камне.
Так слова красиво запивались,
так звучала речь его прекрасно,
что Алма Мэргэн смягчилась сердцем,
а потом и улыбаться стала.
И тогда Абай Гэсэр признался:
“Все, что вам сегодня я сказал,—
это свата вашего слова;
все, что я сегодня пожелал, —
это зять ваш будущий сказал!”
Звали старика Уга Лосоном[106],
знали все, что он морей властитель,
что по силе равен он бурханам.
Он Абай Гэсэру так ответил:
“Что ты поведал нынче нам — прекрасно,
что пожелал как воин ты — разумно.
Продолжим речи искренне и ясно —
и породнимся, чтобы не напрасно
прошла бы наша встреча в это утро!”
Так они сосватали девицу
и установили время свадьбы.
Зятем стал Гэсэр Уга Лосону,
прожил у него в дому три года[107].
У Алма Мэргэн дитя родилось —
то дитя с косою[108], подрастая,
бегало вокруг, преград не зная.
Где-то лося застрелив в чащобе,
к девочке пришел Гэсэр и дал ей
кость берцовую, что сам сварил он,
и нарочно подучил ребенка:
“К бабушке и дедушке пойди,
отнеси нм сахарную кость,
“К бабушке и дедушке пойди,
отнеси им сахарную кость,
но запнись для вида о порог —
упади, заплачь и так скажи:
“Человеку из иной страны
на чужбине долго жить нельзя,
лоси кость берцовую нельзя
затолкать в походный котелок!”
Девочка все сделала, как надо,
все сказала, но, упав, ушиблась
и заплакала: “Она большая,
эта кость, меня передолила…”
Бабушка тогда сказала внучке:
“Ты не плачь, о родине скучая,
скоро всей семьей домой вернетесь!”
Дедушка сказал: “Пусть уезжают,
а когда — пусть сами и решают!”
Отправляя молодых в дорогу,
отделил Лосон нм половину
собственных богатств и половину
табунов и стад больших и малых.
Провожая, так сказал: “Езжайте —
возвращайтесь на родную землю!”
И Абан Гэсэр домой поехал,
но пред тем, как прежде, засучивши
рукава и полы подоткнувши,
приподнял могучими руками
берег у Шара далай — и вывел
скот и табуны, и все семейство
из-под толщи вод морских на сушу,
где ласкало солнце взор и душу.
Вещий конь гнедой Абай Гэсэра
в это время отощал ужасно:
стоя там, где привязал хозяин,
с голоду земли три слоя выгрыз,
от жары потник пристал к хребтине,
а седло в потник вросло до рёбер.
И, пока стоял скакун, в колчане,
что повешен на луку Гэсэром,
стали птицы разные гнездиться
и птенцов своих там выводили.
Снял Абай Гэсэр седло, от рёбер
отслоил потник — и чисто вымыл
скакуна в воде животворящей,
напоил ею, пустил кормиться
на поляну с сочною травою.
Ожил вещий копь, легко заржал,
залоснился, глазом засверкал —
прежним боевым красавцем стал.
вернуться
106
Уга Лосон (в ориг. Уга Лобсон хан, выше и далее он же — как Лосон) имя и титул Хозяина вод, могущественного божества, обладающего невероятной силой.
вернуться
107
…прожил три года… — По древним обычаям, восходящим к матриархату, муж должен был после свадьбы какое-то время прожить и роду жены.
вернуться
108
…дитя с косою… — То есть девочка, возможно и описательное, непрямое называние, чтобы злые духи не узнали настоящего имени ребенка и не причинили бы ему вреда.