Поглядел Саргал нойон на степи,
посмотрел Саргал нойон на горы —
звяканья удил не смог услышать,
от копыт следов не смог увидеть.
За день обскакал он всю округу —
выездного следа нс заметил.
За два дни он сделал круг пошире —
ничего, что ждал, не заприметил.
За три дня он обскакал округу
и увидел след, идущий с неба:
это из-за облаков спустилось
воинство могучее Гзсэра
и ушло, широкую дорогу
за собою на земле оставив.
Встал Саргал нойон на след Гзсэра
и, коня взбодрив ременной плетыо,
поскакал, вздымая желтой пыли
облако, взвивая бурой пыли
тучу над притихшею землею.
Он найти Гзсэра торопился,
след его со следом войска слился.
“Будто сзади тяжкое дыханье
скакуна солового я слышу,
будто сзади шумное сопенье
самого Саргал нойона слышу.
Баторы, прошу вас, оглянитесь!” —
так сказал Гэсэр с седла, и войско
все остановилось, стало слушать.
Тяжкое дыханье учащалось,
шумное сопенье приближалось —
и облаке взвихренной желтой пыли,
в туче бурой пыли показался
всадник на коне слоноподобном.
Слез с коня Гэсэр и дожидался
дядю своего Саргал нойона.
Тот подъехал, спешился и начал
укорять, еще не отдышавшись:
“И куда же это собрались вы,
и куда вы, баторы, спешите?”
Дяде отвечал Гэсэр достойно:
“Мы стремимся к северо-востоку,
путь наш на Хонин Хото нацелен,
где безлюдно-голая пустыня.
Нынче с Гал Дулмэ сражаться будем,
у кого сто тысяч глаз бессонных
на спине, а также сорок тысяч
на груди, а на макушке главный
звездно-белый глаз, — к нему сегодня
мы всем нашим воинством стремимся,
опоздать к сражению боимся!”
“Почему меня вы нс спросили?
Почему меня с собой не взяли?” —
подступал Саргал нойон к Гэсэру.
“Потому что мы Хара Сотону
побоялись подданных доверить,
потому что только ты и смог бы
сохранить для нас владенья наши!” —
гак сказал Гэсэр Саргал нойону.
Но Саргал нойон не унимался:
“Все равно я буду вместе с вами!”
И тогда Абай Гэсэр сурово
повторил: “Послушайся, отец мой!
Возвратись домой, тогда ты станешь
нашим благодетелем — залогом
наших жизней и победы нашей!”
И стянул Гэсэр с себя рубаху[166],
и отдал ее Саргал нойону
со словами: “Спрячь се подальше.
Если будет нам в боях удача,
то рубаха в целости пребудет;
если враг одолевать нас будет,
то рубаха гнить и рваться станет —
истлевать начнет сама собою!"
Взял Саргал нойон рубаху эту
и надел, чтобы поближе к телу
находился вещий дар Гэсэра.
Прежде чем проститься и отъехать,
он сказал: “Я вам добра желаю,
лончака словить за хвост[167] желаю —
всех домой с победой ожидаю!"
И пока Саргал нойон не умер,
и покуда он в роду старейший,
воинство могучее Гэсэра
будет для врагов неодолимо.
Если баторы в пылу сраженья
расстреляют из колчана стрелы,
то достанут из большого пальца —
и опять разить врага готовы.
Если же в стрельбе сломают луки,
то из плеч достанут в гуще битвы, —
и опять с тетив взовьются стрелы.
Вот насколько был необходимым
хан Саргал своим непобедимым
воинам, судьбой и им хранимым.
Хоть дорога далека, а все же
войско долгий путь одолевает,
хоть потоки глубоки, а все же
войско реки все перебредает —
приближается к заветной цели.
По сухому стрекоту сороки
и по свежевыпавшей пороше
отмечая, что зима настала,
по журчанью жаворонка в небе
и но плеску лягушонка в луже
замечая, что настало лето,
войско покрывало расстоянья,
недоступные обычным людям.
Наконец, Хоннн Хото достигли
и вступили в голую пустыню,
где живого нету никого,
сам Гзсэр, все баторы его
и все войско славное его.