42. В стране Хонин Хото
Перевал Холбо[168] преодолевши,
перебравшись от горы в долину,
золотой там стол Гэсэр поставил.
На серебряном сиденье сидя,
обратился к баторам и войску:
“Вот, вступили мы в страну чужую,
чтоб сразиться с тем, кто проживает
в собственном дому, кто защищаться
будет до смертельного исхода.
Ну, с чего нам начинать сраженье?”
Баторы ответили: “Не знаем!”
И Гэсэр, подумавши, сказал им:
“Пусть один из вас табун угонит
и ни головы не проворонит —
вместе с вожаком пускай пригонит!”
Вызвался Буйдэ Улан, кто ездит
на коне высоком белоснежном,
вызвался Эржэн Шулма[169], кто ездит
на коне кроваво-красной масти.
Ими был большой косяк захвачен
в девятьсот голов, водил который
жеребец чубарый долгогривый.
И едва лишь лошадей погнали,
Гал Дулмэ то воровство заметил
и призвал Иргая и Ширгая[170],
баторов своих, и приказал им:
“Двух воров скорее догоните,
головы обоим прострелите,
к их коням за косы привяжите,
а коней на волю отпустите!"
Повскакали в седла, поскакали,
понеслись, как вихрь, Иргай с Ширгаем,
но Эржэн Шулма с Буйдэ Уланом
их у табуна перехватили —
первыми нм головы пробили
боевыми стрелами своими.
Приторочив их за косы к седлам,
наказали скакунам строжайше:
“Встаньте у хозяйских коновязей!
Выйдет Гал Дулмэ и удивится:
“Что за ловкачи ходить в погоню
и теснить незваных конокрадов!”
Вы ответьте: “Есть кому погнаться
за любым, кто поспешит с погоней!
Есть кому стеснить того, кто станет
утеснять привыкших к вольной жизни!”
Кони — с головами их хозяев
в тороках — обратно поскакали
и у коновязей скорбно стали.
Вышел Гал Дулмэ и удивился,
видя головы своих посланцев
притороченными к их же седлам.
Он спросил коней, что там случилось?
И ему всё кони рассказали,
и наказ двух баторов Гэсэра
точно передали, слово в слово.
Разозлился Гал Дулмэ ужасно:
“Что за баторы, лишь только могут
имя хана своего позорить!” —
и велел Иргая и Ширгая,
a вернее — головы несчастных,
чтоб к телам не приросли, подвергнуть
разрывающей, дробящей казни.
Сам же Гал Дулмэ над Книгой Судеб
начал колдовать — листать страницы,
пальцем перевертывая, чтобы
вычитать хоть что-то о пришельцах.
Гал Дулмэ узнал, что здесь, в предгорьях,
ставкой стал Абай Гэсэр могу чий,
с баторами подойдя и с войском.
Гал Дулмэ узнал, что у Гэсэра
силу рук сравнить сегодня можно
с четырьмя Насаранги на небе,
силу мышц груди сравнить возможно
с четырьмя Арханами земными,
а по силе ног сравним он будет
с четырьмя Лосонами[171] морскими.
Гал Дулмэ узнал, что превращений
семьдесят и три Гэсэр имеет,
тридцать три он батора имеет,
триста метких лучников имеет
и три тысячи бойцов имеет,
а еще ходить в походы смеет.
Вычитал там Гал Дулмэ о силе,
выданной судьбою для сражений
самому ему, и возгордился:
Гал Дулмэ по силе рук был равен
аж восьми Насаранги на небе,
а по силе мышц груди был равен
аж восьми Арханам многозубым,
а по силе ног своих был равен
он восьми Лосонам шумноводным.
Для сражений Гал Дулмэ имеет
шестьдесят шесть баторов могучих
и шестьсот копейщиков искусных,
и шесть тысяч воинства иного.
Гал Дулмэ узнал, что если будет
он в расцвете сил своих и мощи,
то Гэсэр в младенчестве пребудет,
вдвое меньшей силой обладая.
Гал Дулмэ узнал, что в то же время,
как его скакун звездно-чубарый
будет в силе боевой и мощи,
то гнедому скакуну Гзсэра
станет в скачке не хватать силенок,
ведь он глуп, незрел, как жеребенок.
“Девять лет еще у нас до битвы,
дело ждет, пока же погадаю.
Если жребий выпадет счастливо,
то в бою Гэсзра одолею,
если несчастливо, то, как видно,
не смогу я победить Гэсэра!” —
так подумал Гал Дулмэ, из войска
Шумара[172] призвав и для гаданья
золотой свой жребий[173] приготовив.
Бросив жребий, Гал Дулмэ увидел,
что упал тот жребий несчастливо.
“Быть тебе, однако, побежденным”, —
Шумар прошептал, но был упрямым
Гал Дулмэ: он снова жребий бросил —
и опять он выпал вверх изнанкой.
Гал Дулмэ и в третий раз прокинул
жребий золотой — и снова жребий
выпал несчастливо: на изнанку.
“Значит, точно будешь побежденным!” —
Шумар подтвердил, но разъярился
Гал Дулмэ, раздул от гнева щеки.
Шумара за голени схватил он
и давай крутить, о землю стукать —
голову несчастному разбил,
батора прекрасного прибил.
Но, подумав, Гал Дулм решился
на поступок честный и открытый:
взял он лучших жертвенных животных,
прихватил архи, сандал и просо
и устроил у Холбо моленье
в честь прибывшего Абай Гэсэра.
От хороших слов и щедрой жертвы
у Гэсэра кровь разгорячилась.
кости умягчились — он оттаял
и готов был с Гал Дулмэ общаться.
Гал Дулмэ всех баторов и войско
на Холбо провел и на вершине
встречен был почтительно Гэсэром.
вернуться
169
Эржэн Шулма — здесь у сказителя этот исключительно меткий батор Гэсэра, ездящий на кроваво-красном коне, начал выступать под именем Эржэн Шуумара. Во избежание путаницы, здесь и далее оставляем его под прежним именем. См. примеч. 5 к главе 16.
вернуться
170
Иргай и Ширгай — парные, служебные персонажи, в эпосе их имена обычно рифмуются. См. ниже: Айзай и Музай.