Совершив расправу над врагами,
собрались все баторы Гэсэра
к месту поединка, где с Гэсэром
Гал Дулмэ отчаянно боролся.
И Буйдэ Улан, сын Бомбохина,
белоснежного коня оставил,
засучивши рукава но локти,
подобрав до ягодиц подолы
своего халата, ухватился
за колено Гал Дулмэ, но резко
тот лягнул — и отлетел наш багор
за три взгляда в сторону от схватки.
И Гэсэр своей волшебной силой
на ноги поставил и обратно
возвратил к себе Буйдэ Улана,
но вернулся тот не так уж рьяно.
Баторы Гэсэра встали кругом,
баторы Гэсэра расчехлили
боевые луки — и пустили
в Гал Дулмэ со всех сторон и разом
тучу стрел своих неотразимых.
“Этих лучников лишь не хватало!” —
вскрикнул Гал Дулмэ и, напрягая
волшебство свое, возвел ограду
из стекла, — все баторы Гэсэра
в ней, как будто в клетке, оказались:
вовнутри толпились и метались,
бесполезно вырваться пытались.
И тогда-то баторы взмолились,
и, томимые позорным пленом,
обратились к Небу за подмогой:
пятьдесят пять тэнгри призывали
их увидеть с западного неба,
звали пятикнижного бурхана
их беду увидеть из-за тучи,
Шутэгтэ великого просили
вызволить их из стеклянной клетки,
и, конечно, больше всех молили
бабушку Манзан Гурмэ, что многих
небожителей сама вскормила,
помощь оказать — спасти из плена,
чтоб сражаться вновь с Гэсэром рядом.
А еще они Заса Мэргэна,
брата старшего Абай Гэсэра,
что живет почти что в поднебесье
на горе Саган Бургэ, просили
появиться здесь, помочь Гэсэру,
им самим помочь — моленья в высь
взмыли и до тэнгри донеслись.
Изнывая в непосильной схватке,
изводясь в тоске по всем плененным,
изнемогши в страшном напряженье,
сам Гэсэр, как баторы, заплакал.
Но своим умением волшебным
песнями свои плач Гэсэр представил,
что поют, чтоб слух гостей потешить,
а рыданье — сказками представил,
что рассказывают малым детям.
Их услышал Гал Дулмэ, как песни
и как сказки, — так и млел от счастья.
А Гэсэр тогда до звона леса
и до глухоты изюбря плакал,
исходя бессильными слезами.
И как баторы, он тоже с просьбой
обратился ко всесильным тэнгри,
также к пяти книжному бурхану —
к Шутэгтэ великому, а также
к бабушке Манзан Гурмэ, что многих
небожителей, богов, бурханов
приняла сама и попинала,
и врагам к обиду не давала.
Призывание Абай Гэсэра
привлекло к нему вниманье Неба:
бабушка Манзан Гурмэ, услышав
потрясающие слух моленья,
Книгу Судеб вынула и стала
узнавать, что там стряслось с Гэсэром.
Вычитала бабушка из Книги,
что в стране Хонин Хото, в пустыне,
где живут лишь злые духи-ветры
да сороки, слабый как ребенок
и униженный Гэсэр томится —
плачет и рыдает от бессилья.
Вычитала бабушка, что вещий
конь его гнедой уткнулся мордой
в землю, как паршивый жеребенок,
а все баторы его в ловушке,
как в тюрьме стеклянной, пребывают.
Бабушка Манзан Гурмэ велела
брату старшему Абай Гэсэра,
мудрому Заса Мэргэну, с неба
опуститься к Средний замби к людям —
и помочь страдающему брагу.
Бабушка дала Заса Мэргэну
туесок заоблачной брусники[176]
и сказала: “Если ты Гэсэра
на земле еще живым застанешь
в битве беспощадной и великой,
накорми его моей брусникой!”
44. Помощь Заса Мэргэна
Старший брат Гэсэра не промедлил —
стал в дорогу собираться: быстро
оседлал коня, что был подобен
соколу в полете, и оружье
боевое взял, и обрядился
в прочные булатные доспехи.
Распахнув небесные ворота,
он покинул чистый Верхний замби
и поехал в Средний — опустился
до страны Хонин Хото пустынной,
где живут лишь злые духи-ветры
да сороки, и ступил на землю
в отдаленье от великой битвы.
На луке седла небесный воин
в Книге Судеб вычитал, что нынче
у Гэсэра только три в запасе
волшебства и жить ему осталось
только три часа до страшной смерти.
Вычитал, что если сам поскачет
к месту битвы, то приедет поздно.
И еще он вычитал, что гибель
Гал Дулмэ таится за спиною
у него — в одном из сотни тысяч
глаз, в зрачке его огнисто-белом,
что не виден смелым и умелым.
Вынул лук Заса Мэргэн — свой желтый,
выгнутый особо, in колчана
вынул он хангайскую[177] большую
черную стрелу и нашептал ей,
что ей делать, — и от заклинанья
с наконечника взметнулись искры,
паром задышало оперенье.
И сказал стреле небесный воин:
“Уж если мне Гэсэра суждено
от гибели спасти, то ты вонзись
в огнисто-белый глаз, что на спине
у Гал Дулмэ, и в том глазу застрянь!
А если умереть мне суждено,
то мимо пролети и над землей
кружись хоть вечность целую и вой!”
вернуться
176
В оригинале “жэмэс” — плод, ягода; второе значение слова (с поправкой на примечание к подстрочному переводу — брусника) считаем предпочтительней.