— Мне пора, маленький, — шепчет он, целуя меня в нос. Целует мой живот: — Пока, моё сокровище. Не скучай, папа скоро вернётся.
Узнав, что он — папа, Алекс чуть с ума не сошёл… от счастья. Радовался, как мальчишка… И стал гораздо нежнее и ласковее. Я просто его не узнаю. Я-то думала, что он «старый солдат и не знает слов любви»! (с)
Телефон… Так, похоже, выходной отменяется: это Гермиона.
— Слушаю.
Сдержанный, деловой голос моего шефа:
— Карина, нас с тобой вызывают к Авроре. Там что-то не так.
Под одеяло проникает холодок тревоги.
— Что с мамой?
— Ну, тебе же известно, что она прошла обряд… превращения в Великого Магистра.
— Да, да, знаю. Дальше! — Сажусь в постели, ищу ногами тапочки, но они, заразы, похоже, где-то под кроватью.
— Её анабиоз затянулся. Сказали, уже на четыре дня дольше, чем должно быть. В общем, подробности узнаем на месте. Собирайся живо, я за тобой залечу.
Вот это новости! Так и знала… Нет, я чувствовала, что не следовало маме с этим связываться! Ну, где эти чёртовы тапочки?! Так и есть, под кроватью.
Собираюсь живо, как могу, но всё валится из рук. Разбила стакан. Чёрт, если из-за их дурацкой затеи с мамой что-то случится, я их там поубиваю нахрен всех!!! Некогда собирать осколки, надо быстрее одеваться. Почистить зубы. Волосы в хвост, ноги в сапоги, руки — в рукава шубы. А вот и мой шеф.
Бельгия — красивейшая страна, но нам сейчас совсем не до осмотра достопримечательностей. Мы прибываем в пункт назначения в семь утра по местному времени, в дождливо-снежных сумерках. Старый замок выглядит просто жутко, нигде не видно живого света, нас никто не встречает… Нет, кажется, встречает. Оскар.
— В чём дело? — сразу спрашивает Гермиона.
— Идёмте. Сами всё увидите.
Мы спускаемся в холодное подземелье. Так холодно, что дыхание превращается в туман, вырываясь изо рта, шаги отдаются гулким эхом под сводами. Небольшое помещение вроде усыпальницы, пламя свечей и… Господи, мама.
Она лежит на каком-то каменном столе — прямоугольной глыбе с высеченными по бокам барельефами, вся в чёрном, руки сложены на груди. В лицо и смотреть боюсь… Белое, мёртвое. Глаза закрыты. Волосы зачёсаны назад и аккуратно, строго убраны, под головой мягкий валик. Гермиона сразу же принимается за обследование, а я стою столбом, забыв все свои навыки и обязанности. В горле — ком. Гады, сволочи, что они с ней сделали… Зачем это всё!
Рядом стоят двое хищников: один высокий, с проседью, аристократического вида, другой — коренастый, рыжеватый, с грубым лицом. Холодные щупальца их взглядов обвивают меня, а клыки с удовольствием бы вонзились в мою плоть, но они держат себя в руках. Матёрые хищники, старые, как этот замок, и холодные, как каменные глыбы.
— Анабиоз глубокий, но обратимый, — делает заключение Гермиона. — Карина, подойди, помоги мне. Попробуем покормить её через зонд, это может помочь выходу Авроры из этого состояния.
Почти не чувствуя под собой ног, я приближаюсь. Гермиона достаёт пакет с кровью и разматывает зонд, а моя задача — держать маме голову. Осторожно просовываю руку под шею, приподнимаю, перемещаю руку под плечи… Какая же она холодная — как кусок льда. Бедная моя…
Гермиона не успевает ввести зонд — глаза мамы открываются! Две светло-голубые льдинки. Сердце замирает от радости, но уже в следующую секунду происходит что-то невообразимое… Миг — и я стиснута в железной хватке рук, а в лицо мне скалится клыкастая пасть!
— Аврора, Аврора! Тихо, успокойся!
Оскар, Гермиона и оба старых хищника — все вчетвером отрывают от меня рычащее чудовище с безумными глазами, кровожадно пожирающими меня. Вчетвером наваливаются на неё, удерживая за руки и ноги, а оно бьётся и рычит, видя только свою цель — меня?!
— Мама… Мама, это же я, ты не узнаёшь меня? — бормочу я, пятясь.
Чувствую спиной холод каменной стены, а мама, обезумев, пытается разбросать в стороны удерживающих её Оскара, Гермиону и двух хищников. Комнатка наполнена диким, звериным рыком, сквозь который я слышу крик Гермионы:
— Карина, в моём чемоданчике шприц-ампулы со спиртом, возьми пятиграммовую и вколи ей! Быстрее! Пока мы можем её держать!
Голос моего шефа, как тонизирующий укол, резко приводит меня в себя. Я кидаюсь к раскрытому чемоданчику, нахожу шприц-ампулу, рву упаковку. Колоть лучше в шею или плечо, но как подступиться? Она бьётся мощными рывками и рычит, как тигрица, четверо хищников еле удерживают её!