Выбрать главу

Есть еще журналисты, писатели, художники, фото— киноработники. И здесь нет ни одного случайного человека. Корреспонденты Муханов и Громов уже не в первый раз ходят с Отто Юльевичем в Арктику; фотограф Новицкий — опытнейший хроникер; писатель Семенов, художники Решетников и Канторович, авиамеханик Игнатьев, охотник Чачба — все подобраны по «экспедиционному признаку», все уже не раз бывали в трудных походах. Кино представлено моей группой, специально работавшей по экспедициям в отдаленнейших районах страны, а также за рубежом. Мы только что сдали звуковой фильм, заснятый нами в малоисследованных областях высокогорного Тянь-Шаня, и сейчас готовы снимать следующий.

Радисты Гиршевич и Кренкель — наша связь. Оба они многократно участвовали в арктических походах. Кренкель знаменит тем, что, зимуя на Земле Франца-Иосифа, сумел связаться с радистом экспедиции американца Бэрда, работавшей… у Южного полюса. Кренкель также участвовал в арктическом полете дирижабля «Граф Цеппелин».

Невозможно перечислить все экспедиции и работы, в которых участвовали наши спутники по теперешнему походу. Большинство этих людей кровно связано с Арктикой, с освоением суровых просторов «страны полунощного солнца»…

Высокие и низкорослые, толстяки и тощие, как жердь, шумные весельчаки и угрюмые нелюдимы — все разные, а теперь все они участники экспедиции на ледокольном пароходе «Александр Сибиряков» и составляют одну тесную семью, один дружный коллектив.

Судовая жизнь вошла в нормальную колею. Уже работает библиотека, приведенная в порядок веселым художником комсомольцем Федей Решетниковым. Организуются и скоро начнут работать кружки. На судне немало коммунистов и комсомольцев. Оформлены ячейки, избраны бюро и секретари. Созданы рабочие бригады из ученых и остального персонала для работ по обслуживанию корабля в помощь экипажу. Пассажиров на корабле нет и не будет. Работать будут все — каждый человек на счету.

С полубака доносятся дробные удары судового колокола, отбивающего склянки.

Началась, черт возьми, морская жизнь!

Нет лестницы — есть трап. Нет окошек — есть иллюминаторы. Пиллерсы, реллинги, бимсы, шпангоуты, коки, штурвальные…

У каждой части корабля свое название. Нос делится на бак и полубак, корма — ют. Мы живем в твиндеке. Выше идет палуба. Над ней возвышаются четыре этажа надпалубных помещений. Целый многоэтажный дом путешествует по волнам океана!

На палубе, в «первом этаже», верхняя кают-компания и каюты комсостава. Палубная команда — матросы — живут на носу. Кочегары и машинисты — на корме. Там же находятся столовые. Около помещения кочегаров — баня с душами. На «втором этаже» — каюты капитана и начальника. Над ними — штурманская рубка, помещение рулевого и капитанский мостик.

На вышке, огороженной деревянными поручнями, стоит компас и сорокакратный цейсовский бинокль «пушка».

На передней мачте, высоко над палубой, пристроена бочка. Скоро, как войдем во льды, она превратится в постоянный наблюдательный пункт.

Помещение в твиндеке специально оборудовано для экспедиции. Раньше здесь был обыкновенный трюм. Сейчас он превращен в аккуратные каюты на одного-четырех человек. Нижняя кают-компания, куда выходят двери наших кают, занята двумя длинными столами со скамейками по бокам. У входа — привинченное к полу пианино. У задней стены три больших шкафа с книгами — наша полярная библиотека. Книги самые разнообразные — будет что почитать в случае зимовки.

Основное в корпусе корабля — машинное отделение, кочегарка и три трюма, наполненные до отказа. Носовой трюм забит полуторагодичным запасом продовольствия— на случай зимовки. Центральный трюм и кормовой наполнены отборным углем — питание для нашей машины в две тысячи четыреста лошадиных сил.

— Полундра! Берегись!..

С грохотом из недр кочегарки ползет наверх по железной трубе бадья со шлаком. Вымазанный угольщик, в майке, с голыми мускулистыми руками, в косынке, повязанной вокруг шеи, и в вязаном берете, подхватывает горячую посудину, тащит ее к борту и высыпает в лоток. Шлак уходит на дно, оставляя на поверхности воды грязное пятно.