Майкрофт отрицательно качнул головой.
— Не убивай его. Вот и всё. Не убивай его, Джимми, мир развалится, — Мориарти опускает руки и закатывает глаза. — У тебя столько власти, а это тебя даже не задевает, верно? Боже, какой ты нудный.
— Ты обладаешь не меньшей властью, и она тоже тебя не слишком радует. Тебе бы этого хотелось, но это не так.
— Разве нет?
— Нет.
Выражение лица Мориарти становится равнодушным. Теперь он выглядит настолько же уставшим, насколько Майкрофт себя чувствует.
— Тогда в чём смысл всего этого? — произносит он. — И не лги. Не надо.
— Нет никакого смысла, — как можно мягче отвечает Майкрофт. — Тебе это известно.
Мориарти улыбается жуткой широкой улыбкой. Он совершенно точно знает. Шерлоку достаточно сиюминутной интеллектуальной загадки, как только решается одна, на подходе уже другая. А Майкрофт же, чем более глобальные и далеко идущие планы он строит, тем яснее понимает, насколько те бесполезны. Люди умирают. Империи разрушаются. Мир движется вперёд. Звёзды сгорают, остывают и превращаются в ничто.
Повисает молчание. Ни один не отводит взгляд.
— Ты принёс мне подарок, — Мориарти кивает в сторону кармана брюк Майкрофта. — Это нож? Чтобы было удобнее тебя резать и есть, мой дорогой?
— Боюсь, это не нож.
Мориарти пододвигается ближе и засовывает руку в карман. Пальцы скользят по небольшой коробочке, забираясь глубже.
— Ты купил мне конфеты?
— Не конфеты.
— Хмм. Похоже на… — Он щупает и сжимает напряжённый член Майкрофта, а потом поднимает голову и усмехается. — Твёрдый, как бриллианты. Ты принёс мне лёд, Снеговик?
Не дожидаясь ответа, он вытаскивает из кармана коробочку, открывает, а потом его взгляд немедленно устремляется на Майкрофта.
— Ты меня отпускаешь. Сегодня?
— Завтра.
— Мелят жернова правосудия, да?
— Правильная цитата: «Мелят жернова Господни».
Мориарти ухмыляется.
— Мелят жернова Майкрофта Холмса. И тверда его рука, — он со щелчком захлопывает коробочку. — И чем же мы займёмся сегодня? Я должен выразить свою благодарность?
— А ты благодарен? — с искренним любопытством интересуется Майкрофт.
Мориарти изображает напряжённую работу мысли.
— Ну, эта булавка для галстука действительно хороша. Хитрый маленький лис. Антикварная?
Майкрофт кивает.
— Я и за меньшее на колени вставал. Ладно, вру. Но убивал точно за меньшее, гораздо меньшее. Я могу не убивать тебя. Это благодарность.
— Ты всё равно не собираешься меня убивать.
— Почему нет? Какое мне дело, если мир развалится? Это может оказаться весело.
— Ты хочешь, чтобы я увидел, что ты запланировал для Шерлока.
Закрыв глаза, Мориарти улыбается.
— Знаешь, за это я могу тебе отсосать. Да, я хочу, чтобы ты увидел. Это будет красиво. Но ты хочешь не этого.
— Я ничего не хочу.
Мориарти кладёт ладонь в центр его груди и прижимает спиной к стене.
— Я же говорил, чтобы ты не врал, — тихо и певуче произносит он. Обнимает Майкрофта за шею, широко растопыривая пальцы, наклоняется и, как кот, трётся щекой о его скулу. От Мориарти всё так же пахнет корицей, а ещё дешёвым мылом и лосьоном для бритья. — Давай, — настаивает он. — Скажи мне правду. Чего ты хочешь?
Майкрофт закрывает глаза. Вот зачем он пришёл. Именно поэтому отключены камеры. Уйти сейчас будет трусостью, а платить за сделанное всё равно придётся.
— Я не знаю, — признаёт Майкрофт.
— Ты хочешь, чтобы я тебе сказал, — в словах Мориарти слышна улыбка, и у неё есть зубы.
Майкрофт сглатывает, ногти слегка царапают ладони.
— Да.
— Да. Я могу это сделать, — он отступает на шаг и щёлкает пальцами. — Для начала на колени.
Майкрофт приподнимает брови.
— Знаю, скучно. Но это задаст настроение. Так что вперёд.
Майкрофт неуверенно опускается на колени. Ни его брюки, ни ботинки не были рассчитаны на что-то подобное: ткань на бёдрах натягивается, а мягкая кожа ботинок заламывается острыми складками, которые впиваются в ноги. Чувствуя себя немного некомфортно и отчасти даже смешно, Майкрофт поднимает голову и смотрит на Мориарти. Не на это он надеялся.
Майкрофт успевает заметить только смазанное движение, потому что Мориарти быстро бьёт его в голову. Будь он в ботинках, Майкрофт, скорее всего, уже валялся бы без сознания. А так он лишь распластывается на ровном белом полу, с кружащейся и гудящей головой. Мориарти оказывается сверху, удерживая его неподвижно.
Он прижимает к полу запястья Майкрофта, а потом следует вспышка острой боли. В вырвавшемся из горла звуке Майкрофт не узнаёт собственный голос. Майкрофт поворачивает голову и видит воткнутую в ладонь булавку для галстука. Ни малейшего сомнения в том, что булавка прошла насквозь.
— Дыши, — лицо Мориарти всего в нескольких дюймах от его собственного. — Расслабься. И не сжимай ту руку, иначе повредишь сухожилия.
Майкрофт быстро дышит через рот. По краям раны заметна кровь, но её не слишком много. А ещё он чувствует привкус крови во рту и, когда другой рукой проводит по лицу, обнаруживает на ладони красные разводы. Он пялится на них. Комната начинает слегка вращаться.
— Эй! — Мориарти щёлкает пальцами у него перед носом, и внимание Майкрофта сосредотачивается на нём. — Боже, теперь я понимаю, почему ты избегаешь пыток. У тебя неслабые проблемы с насилием. Внимательно слушаешь? Да? — он хлопает Майкрофта по щеке. — Не теряй сознания, иначе я тебе эту булавку в глаз воткну.
— Тебя убьют, — хрипло возражает Майкрофт. Чудо, что голос вообще его слушается.
— Я всё равно это сделаю, — пожимает плечами Мориарти.
И Майкрофт ему верит. Он кивает. Движение отзывается болью. Болит шея, челюсть пульсирует. Боль в ладони из острой стала тупой и ноющей. Он чувствует свой пульс всей ладонью и почти всей рукой до локтя.
—На самом деле никто не наблюдает, — произносит Мориарти.
— Да.
— Это ошибка.
— Нет.
— Уверен? — скалит зубы Мориарти.
— Вполне.
— Хороший мальчик. Не шевелись, — Мориарти наклоняется и облизывает рану на щеке. Майкрофт чувствует, как язык касается её краёв. Желудок сжимается, и нельзя сказать, что это ощущение совсем уж неприятное. Во всём этом есть что-то резкое и острое, нечто совершенно новое для Майкрофта.
Мориарти садится прямо, смотрит на него, а потом качает головой.
— Только посмотри на себя. Ты бы и недели не продержался в таком месте.
— Мне это известно.
Мориарти ложится рядом с Майкрофтом, вытягиваясь вдоль его бока и болтая ногами в воздухе. Он кладёт голову на скрещённые руки, устраиваясь доверительно близко, словно они — дети на пижамной вечеринке.
— Ты целуешься? — спрашивает Мориарти.
— Это не входит в мои привычки. Но доводилось.
— Почему? Не из-за простого желания.
— Отчасти. В первый раз. После это иногда годилось как способ склонить кого-нибудь на свою сторону.
Мориарти улыбается, сверкнув зубами, и пододвигается ближе.