Наркоманы и искатели удовольствий слетались сюда со всех уголков обитаемого космоса. В многоцветные пещеры Провала можно было явиться с единственным грошом в кармане, а улететь богачом; с тем же успехом здесь можно было оставить целое состояние. Только здесь играли в азартные игры, в какие больше не играли нигде: игры, где безумные выигрыши соседствовали с серьезным риском для жизни — с болезнями, наркоманией, многолетней хронической зависимостью. Здесь правило «Колесо», здесь не было никаких законов, кроме закона выигрыша и проигрыша.
Уже одно название — Провал — способно было поведать о городе многое. Город был врезан в стены огромной образовавшейся естественным путем пропасти, которая являлась единственным убежищем от беспрерывных ветров, обдувавших безжизненную каменистую поверхность планеты со скоростью сотни миль в час. Именно с таким ветром боролся сейчас корабль, направляясь к Провалу.
Но за краем обрыва царило удивительное спокойствие. Судно пришвартовалось в пещере на первом ярусе. Выбравшись наружу, Скарн заметил, как корабль покидают остальные пассажиры и грузы: несколько десятков высших функционеров «Великого колеса», огромные ящики со снаряжением (в одном, возможно, сидел и Пендрагон). Дома нигде не было видно — если только властелин тайной организации не прятался на закрытой летающей платформе, которая с жужжанием пронеслась в сторону подъемных шахт.
Джерри Сома присоединился к нему вместе с Кэденс, и они стали пробираться через беспорядочно разбросанные коробки и багажные тележки.
— Были когда-нибудь в Провале? — поинтересовался Сома. Скарн покачал головой:
— Я никогда не покидал пределы Солнечной системы.
— Идемте, покажу вам город.
Они вышли из пещеры на широкую каменную террасу. Противоположная стена Провала виднелась в полумиле впереди. Подняв голову, Скарн застыл: с одного берега каньона на другой текла, не падая вниз, река. Впрочем, то была не вода, а гонимая ветром пыль, на лету сливавшаяся в затейливо перепутанные ручейки и потоки.
От пропасти террасу отделяла балюстрада, доходившая лишь до пояса. Бездна уходила круто вниз, пересекаемая южной системой мостов. Стены сияли разноцветными огнями.
— Неплохое зрелище, верно? — рассмеялся Сома. Скарн невольно отшатнулся:
— И какая здесь глубина?
— Пять миль. Но сам город уходит вниз всего на полторы мили. Дальше воздух становится слишком густым. Давайте спустимся пониже!
Он двинулся к подъемной шахте. Подъемник на сумасшедшей скорости ринулся вниз и остановился в некоем подобии выложенного кафелем тоннеля. Миновав сводчатые ворота, путешественники оказались на довольно оживленной лице. По одну сторону по-прежнему виднелась бездна, зато по другую сияли затейливыми рекламными вывесками и утопали в огнях бесчисленные входы.
Скарн начал глазеть по сторонам. Повисшее далеко вверху небо казалось узкой полоской. Отсюда испещренные бесчисленными ярусами стены Провала уже не выглядели пустынными. Террасы вились вдоль стен, ощетинивались элегантными, выдающимися вперед балкончиками, соединялись мостами и переходами — словом, составляли опутывавший провал лабиринт коммуникаций, который со стороны выглядел невесомым, абсолютно непрочным и несерьезным.
Провал заполнялся многоголосым шумом и музыкой, доносившейся одновременно с верхних и нижних ярусов. Провал вполне оправдывал свою репутацию — ничего столь же фантастического не было больше нигде.
Скарн издал вдруг вопль ужаса:
— Смотрите!
Его внимание привлек человек, сорвавшийся с одного из ярусов. Несчастный летел вниз, кувыркаясь и размахивая руками, — он едва не задел ажурный мостик. Скарну удалось даже на мгновение заглянуть сорвавшемуся в лицо, когда тот пролетел всего в нескольких ярдах от них. Глаза упавшего были выпучены, рот разинут в немом вопле. Через мгновение незнакомец исчез внизу.
— Ничего, — рассмеялся Сома, — скоро привыкнете. Такое здесь не редкость. Если точнее, они падают каждые несколько минут.
— Но почему? — Скарн ошарашенно уставился на спутника.
— Такова обычная статистика несчастных случаев. Возьмите себя в руки, Скарн, — они происходят здесь не чаше, чем автомобильные катастрофы на Марсе. Просто здешние трагедии бросаются в глаза, вот и все. Сами посудите: в Провале в среднем живет не менее трехсот тысяч человек. Время от времени кто-нибудь срывается с моста, и это не считая самоубийц. Так уж получается, что свести счеты с жизнью здесь проще всего таким способом — а на миру, как говорится, и смерть красна.