Изменения климата могли иметь важные последствия для продуктивности земель, расположенных вблизи Средиземного моря, что отразилось на торговле средиземноморским зерном, которая была так важна в древности и в Средние века, а затем утратила свое первенство. Похолодание климата в XVI и XVII веках помогает объяснить, почему зерновые земли перестали возделываться и почему импорт зерна из Северной Европы стал удивительно распространенным, что укрепило позиции голландских и немецких купцов в Средиземноморье. Высыхание прибрежных районов может свидетельствовать об изменении климата, хотя здесь, что немаловажно, часто видна рука человека: в Северной Африке новые волны арабского вторжения в XI и XII веках могли привести к запустению плотин и ирригационных сооружений, в результате чего пострадало сельское хозяйство. Экономический упадок в Малой Азии в период поздней Римской империи усилился из-за того, что виноградники и оливковые террасы были заброшены, а почва, которая теперь смывалась в реки и заиливала их. В современную эпоху плотины, в частности Большая Асуанская плотина в Верхнем Египте, изменили структуру стока воды в Средиземное море, что повлияло на течения и влажность. Именно человек изменил сезонный цикл Нила, решительно изменив экономическую жизнь Египта и положив конец ежегодным наводнениям, которые древние египтяне приписывали своим богам. С другой стороны, географ Альфред Гроув и эколог Оливер Рэкхем считают, что человек не так сильно повлиял на окружающую среду Средиземноморья, как принято считать, поскольку природа средиземноморских земель демонстрирует способность восстанавливаться после климатических и других изменений, а также после навязанных ей злоупотреблений. Люди, подчеркивают они, не определяют эволюцию климата, по крайней мере, не делали этого до двадцатого века; а эрозия, даже если допустить роль человека, также происходит естественным образом - она имела место и в эпоху динозавров. Одна из областей, где часто отмечается влияние человека, - это вырубка лесов, которая имела серьезные последствия на Сицилии, Кипре и вдоль испанского побережья; спрос на древесину для кораблей сменился расчисткой земель под новые или расширяющиеся города и деревни, но и здесь можно привести аргумент, что часто происходило естественное восстановление. Гроув и Рэкхем не столь оптимистичны в отношении будущего Средиземноморья, поскольку водные ресурсы и рыбные запасы чрезмерно эксплуатируются, а в некоторых районах грозит опустынивание, которое может усугубиться, если правдоподобные пророчества о глобальном потеплении окажутся хотя бы частично верными. Оглядываясь на историю Средиземноморья, можно наблюдать симбиоз человека и природы, которому, возможно, скоро придет конец.
Эта книга не отрицает важности ветров и течений, но стремится выдвинуть на первый план человеческий опыт пересечения Средиземноморья или жизни в портовых городах и на островах, существование которых зависело от моря. Человеческая рука сыграла более важную роль в формировании истории Средиземноморья, чем Браудель когда-либо был готов признать. Книга полна политических решений: флоты отправлялись на завоевание Сиракуз или Карфагена, Акры или Фамагусты, Минорки или Мальты. Почему некоторые из этих мест были стратегически важны, в значительной степени зависело от географии - не только от ветра и волн, но и от других ограничений: свежей еды и воды могло хватить на пару недель на торговом судне, но они были слишком громоздкими, чтобы грузить их в больших количествах на военную галеру, у которой было мало свободного места. Этот простой факт означал, что контроль над открытым морем был очень сложной задачей, по крайней мере, в эпоху парусов; без доступа к дружественным портам, где можно было бы принять на борт припасы, а корабли - снять с мели, ни одна держава, сколько бы военных кораблей она ни имела, не могла властвовать над морскими путями. Поэтому конфликты за контроль над Средиземноморьем следует рассматривать как борьбу за овладение его побережьем, портами и островами, а не как сражения на открытых пространствах. Чтобы справиться с почти постоянной угрозой пиратства, часто приходилось заключать мутные сделки с пиратами и их хозяевами, разрешая торговым судам свободный проход в обмен на подарки и взятки. Передовые позиции были бесценны. Благодаря своему положению Корфу на протяжении многих веков был желанным для тех, кто стремился контролировать вход в Адриатику. Каталонцы, а затем и англичане построили линию владений по всему Средиземноморью, которая хорошо служила их экономическим и политическим интересам. Однако, как ни странно, места, выбранные в качестве портов, часто оказывались плохими гаванями: физические преимущества были далеко не единственным критерием. Александрия была труднодоступной из-за неспокойного моря, средневековая Барселона предлагала не более чем пляж, Пиза - лишь несколько небольших рейдов вблизи устья Арно, и даже в 1920-х годах корабли, прибывающие в Яффу, должны были разгружаться в море. Гавань в Мессине находилась рядом с бурными водами того, что классические комментаторы называли близнецами-страшилищами Сциллы и Харибды.
История человечества - это изучение как иррационального, так и рационального, решений, принятых отдельными людьми или группами людей, которые трудно понять на расстоянии веков или тысячелетий, и которые, возможно, было трудно понять в момент принятия этих решений. И все же небольшие решения, как трепет крыльев бабочки, могут иметь огромные последствия: Речь папы римского в Клермонте во Франции в 1095 году, наполненная туманной, но страстной риторикой, могла развязать 500-летний крестовый поход; споры между соперничающими турецкими полководцами, в отличие от харизматичного лидерства христианской стороны, могли нанести неожиданное поражение османским армиям и флотам, как на Мальте в 1565 году - и даже тогда Испания медлила с отправкой помощи, чем требовала чрезвычайная ситуация, рискуя потерять контроль над водами вокруг одного из своих призовых владений, Сицилии. Битвы выигрывались вопреки всему; победы таких блестящих флотоводцев, как Лисандр, Роджер де Лаурия и Горацио Нельсон, изменили политическую карту Средиземноморья и сорвали имперские планы Афин, Неаполя или наполеоновской Франции. Купеческие князья ставили собственную выгоду выше дела христианской веры. Колесо рулетки вращается, и результат непредсказуем, но вращают его человеческие руки.
ЧАСТЬ 1.
Первое Средиземноморье, 22000 до н. э. - 1000 до н. э.
Изоляция и изоляция, 22000 г. до н. э. - 3000 г. до н. э.
I
Вырезанное за миллионы лет до того, как человечество достигло его берегов, Средиземное море стало "морем между землями", соединившим противоположные берега, как только люди пересекли его поверхность в поисках жилья, пищи и других жизненно важных ресурсов. Ранние типы людей населяли земли, граничащие со Средиземным морем, за 435 000 лет до нашей эры, если судить по свидетельствам о лагере охотников, разбитом недалеко от современного Рима; другие строили простые хижины из веток в Терра-Амата близ Ниццы и устраивали очаг в центре своего жилища - в их рацион входило мясо носорогов и слонов, а также оленей, кроликов и диких свиней.1 Когда ранний человек впервые вышел на берег моря, точно неизвестно. В 2010 году Американская школа классических исследований в Афинах объявила об обнаружении на Крите кварцевых ручных топоров, датируемых 130 000 г. до н. э., что указывает на то, что ранние типы людей нашли какие-то средства для пересечения моря, хотя, возможно, их занесло туда случайно на обломках шторма.2 Находки в пещерах на Гибралтаре доказывают, что 24 000 лет назад другой вид людей смотрел через море на гору Джебель-Муса, хорошо видимую на обращенном к морю берегу Африки: первые кости неандертальцев были обнаружены в 1848 году женщиной, жившей в пещере на склоне Гибралтарской скалы. Поскольку первоначальные находки не были сразу идентифицированы как останки другого человеческого вида, только когда восемь лет спустя аналогичные кости были найдены в долине Неандера в Германии, этот вид получил название: неандертальский человек должен носить имя Гибралтарской женщины. Гибралтарские неандертальцы пользовались морем, омывавшим берега их территории, ведь в их рацион входили моллюски и ракообразные, даже черепахи и тюлени, хотя в это время плоская равнина отделяла их скальные пещеры от моря.3 Но нет никаких доказательств существования неандертальской популяции в Марокко, которое было колонизировано homo sapiens sapiens, нашей ветвью человечества. Проливы, очевидно, разделили эти две популяции.