Киклады стали родиной богатой и живой культуры, начиная с раннего бронзового века (примерно с 3000 года до н. э.). Основные острова к этому времени были заселены; такие деревни, как Филакопи на Мелосе, процветали; на нескольких островах из первоначального ядра, состоявшего из нескольких небольших усадеб, развились небольшие поселения.1 Обсидиановые карьеры все еще посещались, а медь была доступна в западных Кикладах, откуда она попадала на Крит; кикладские товары продолжали поступать за пределы острова, хотя и в довольно точных направлениях: на юг Эгейского моря, но почему-то не на север, что говорит о том, что открытие морей все еще было частичным и зависело от того, что другие регионы могли предложить жителям Кикладских островов. Судя по всему, островитяне мало что импортировали в свои деревни; на раскопанных участках Кикладских островов найдено очень мало восточных продуктов. Но это классическая ошибка - считать, что археологическая летопись достаточно полна; текстиль, продукты питания, рабы, предметы из скоропортящихся материалов, таких как дерево, - все это, несомненно, прибывало, хотя можно ли формально назвать их прибытие "торговлей", в третьем тысячелетии до нашей эры остается спорным вопросом.
Кикладская культура перестала определяться только Кикладскими островами; она начала распространяться на юг. В период, который археологи называют "EB I", то есть на первом этапе раннего бронзового века, в Айя-Фотии на северо-востоке Крита возникло новое поселение; судя по стилю захоронений, оно кажется скорее кикладским, чем критским. Описывать это как официальную кикладскую "колонию" было бы слишком специфично; скорее, выходцы из Кикладской империи обосновались на критской земле и продолжали жить в том стиле, к которому они привыкли. К "ЭБ II", около 2500 г. до н. э., кикладские товары проникают за Айя-Фотию и даже имитируются критскими ремесленниками; кроме того, они начинают проникать на северо-восток, в зарождающийся город Троя, расположенный недалеко от Дарданелл, который, с его постепенно расширяющимися связями с внутренними районами Анатолии и Черным морем, вероятно, был основным источником олова.2
Один товар завоевывал престиж, буквально укрепляя руки тех, кто осуществлял политическую власть: бронза; именно спрос на этот сплав создал сеть связей по всему Эгейскому морю, соединив Трою с островами. Блестящие сосуды и постаменты из бронзы или меди свидетельствовали о богатстве и престиже их владельцев, но именно бронзовое оружие гарантировало безопасность от врагов. Те, кто владел этими предметами, несомненно, были успешными военачальниками. Медь можно было найти на острове Кифнос в западной части Киклад или в Аттике на материковой части Греции. Ранние металлурги научились укреплять относительно мягкий металл медью, сплавляя ее с оловом. Сведение воедино ингредиентов бронзы и создание системы обмена означало, что сеть связей по всему Эгейскому морю превратилась в то, что наконец-то можно назвать торговыми путями: связи, устанавливаемые регулярно в зависимости от времени года, от года к году, с целью обмена, в которых посредники путешествовали на лодках, хотя было бы слишком далеко заходить, если бы предположить, что они были профессиональными купцами, живущими исключительно за счет доходов от торговли. В результате Средиземноморье оживало, его пересекали люди самого разного происхождения в поисках или желая избавиться от товаров, которые имели столь же разное происхождение.
Киклады лежали вдоль этих маршрутов. Вместо того чтобы черпать влияние из нескольких направлений, они разработали собственную отличительную форму искусства; термин "искусство", однако, следует использовать с некоторой оговоркой, поскольку предметы, которые они производили, имели четкие функции, даже если эти функции сейчас трудно расшифровать. Кикладское искусство" оказало сильное влияние на современных художников - "простота форм, от которой захватывает дух", по словам Колина Ренфрю, поскольку в нем все больше внимания уделялось пропорциям человеческого тела, чувству "гармонии", не имеющему аналогов в других монументальных скульптурах того периода, на Мальте, в Египте Старого царства или Месопотамии.3 Размеры объектов варьируются от миниатюрных фигурок, настолько стилизованных, что на современный взгляд они больше напоминают скрипку, чем человека, до статуй музыкантов в натуральную величину; фигурки скрипачей относятся к ранним работам, датируемым примерно 3000 годом до нашей эры. Преобладают женские фигуры, что намекает на культ Великой Богини. Салиагосская толстуха с пышными ягодицами, как и мальтийские идолы, может быть связана с культом плодородия. Сырьем послужил белый мрамор с Пароса, но сохранилось достаточно пятен, чтобы доказать, что эти предметы были сильно окрашены.4
Статуи связаны с захоронениями, а в одной могиле было найдено четырнадцать "идолов". Иногда их находят разбитыми, возможно, в рамках сложного погребального ритуала. Представляют ли они умершего? Возможно, они выполняли несколько функций, тем более что их изготавливали на протяжении многих сотен лет (ранний бронзовый век на Кикладах охватывает двенадцать веков, начиная с 3000 года до н. э.). Другие объяснения включают идею о том, что они были психопомпами, то есть проводниками душ умерших в подземном мире, или заменителями человеческих жертв, или даже компаньонами, которые могли предложить сексуальное удовлетворение или музыкальное развлечение в следующем мире. Скульптуры свидетельствуют о существовании касты искусных ремесленников. Могилы свидетельствуют о стратифицированном и сложном обществе, в котором были лидеры и подчиненные; мужская рабочая сила, должно быть, также использовалась в качестве гребцов на борту небольших судов, которые все чаще курсировали по Эгейскому морю, хотя маловероятно, что они ходили дальше, а парусные суда появились только во втором тысячелетии до нашей эры. Изображения их гребных судов можно найти на так называемых "сковородках" - гравированных глиняных табличках, на которых изображены сороконожки с приподнятыми крыльями.5
II
Влияние Трои на историю Средиземноморья двояко. С одной стороны, Троя с начала бронзового века служила перевалочным пунктом, связывающим Эгейское море с Анатолией и Черным морем; с другой стороны, сказание о Трое лежало в основе исторического сознания не только греков, утверждавших, что город был разрушен, но и римлян, утверждавших, что они происходят от его беженцев. Реальную и мифическую Трою трудно отделить друг от друга с 1868 года, когда немецкий предприниматель Генрих Шлиман, одержимый идеей достоверности "Илиады", определил курган Хисарлык, расположенный в четырех милях от места впадения Дарданелл в Эгейское море, как местоположение гомеровского города.6 Хотя некоторые ученые утверждают, что Троянской войны не было и что, следовательно, принадлежность Трои не вызывает вопросов, открытия в хеттских архивах дальше на восток устранили все серьезные сомнения в том, что в Хисарлыке находятся руины города или поселения, известного классическим грекам под названиями Трое и Илиоса. Более поздние поселенцы, включая греков, построивших новый город Илион в классические времена, и императора Константина, который сначала думал построить Новый Рим здесь, а не в Византии, были в равной степени убеждены в этой атрибуции. Еще более примечательно то, что это место имеет исключительно долгую историю, восходящую задолго до даты, приписываемой классическими авторами Троянской войне (1184 год до н.э.). Его история началась, когда бронза впервые распространилась по восточному Средиземноморью. Он перестраивался снова и снова; в 1961 году один из современных раскопщиков кургана, Карл Блеген, выделил сорок шесть пластов в девяти основных слоях.7