Парадоксален сюжетный мотив, выражающий эту нравственную ситуацию. Поймав своего преследователя Горлума и впервые увидав его лицом к лицу, Фродо пожалел в нем жертву Кольца, поэтому увидел в нем и свою возможную будущую судьбу. В уничтожении Кольца заложена возможность освободиться для них обоих, и Фродо старается строить свои отношения с Горлумом вне связанности, на добровольности и доверии, а не на приказе. Но Кольцо не дает исключить себя: сначала Горлума пришлось связать веревками, затем клятвой. В момент, когда он приносит её, видение Сэма открывает сущность происходящего: Фродо представляется ему суровым и могущественным повелителем, Горлум - визжащим псом у его ног. Фродо - Хозяин, потому что Кольцо у него.
Но его доброта, жалость, понимание, его стремление оставить Горлуму свободу решения рождают ответное движение душч. Связанность Горлума ослабевает, уступая место внутреннему раздору, борьбе человеческого чувства с желанием вернуть Кольцо. Для Горлума становится возможен выбор, эта привилегия свободного сознания.
Героизм Фродо - героизм освобождения духа, героизм служения общим духовным интересам, которые есть и личные интересы каждого. Фродо подлинный центр маленького сообщества, которое он создал, преодолевая одержимость Горлума, недоверие и вражду между ним и Сэмом; он - двигатель на пути к цели.
Но мотив связывания, насилия вновь вторгается в действие. Чтобы спасти жизнь Горлума, Фродо выдает его людям Фарамира. В ход тотчас же пущены веревки, затем следует требование клятвы. Стремление освободить парадоксально и невольно сочетается с насилием над телом и сознанием. И выбор Горлума не заставил себя ждать - он ведет Фродо на гибель в логово Шелоб, надеясь впоследствии снять Кольцо с трупа героя.
Здесь Фродо получает свою вторую рану - от жала. Теперь все его усилия сосредоточены на том, чтобы дойти, не умереть в дороге. Его физические силы исчерпаны, подорвано и духовное сопротивление. Толкни дает понять, как много позиций сдано, показывая, как Фродо принимает Кольцо, возвращаемое ему Сэмом. Одурманенный раной и пережитым страхом, он не сразу может отогнать видение, представляющее этого верного и любящего друга жадным орком, наложившим лапу на его сокровище. Сама возможность такого видения говорит об огромном внутреннем изменении героя. "Я уже почти в его власти. Я не могу отдать его", - отвечает Фродо на предложение Сэма нести за него Кольцо. И тогда Сэм несет его самого вместе с Кольцом. Ведет теперь Сэм, и эта передача эстафеты подвига - надежда, которую содержит концепция Толкина. Ибо борьбу с "присвоением" не выиграть в одиночку. В новом видении Сэма Кольцо уже вошло в облик Фродо, сделало его не только могучим, но и недоступным жалости. Над огненной пропастью, там, где должна была закончиться его миссия, Фродо объявляет Кольцо своим, становится новым Сауроном. Жалость, понимание, сочувствие теперь проявляет Сэм: он оставляет жизнь Горлуму и тем невольно способствует уничтожению Кольца.
Яростная схватка Фродо и Горлума на краю пропасти - это борьба соперников за обладание Кольцом, а не за его уничтожение. Они "присвоены" оба. Фродо получил свою третью рану - от зуба, а Горлум погиб вместе с Кольцом и царством Саурона. Бросил ли его в пропасть приказ нового Властелина Колец, или он просто оступился? Воображению читателя надо достроить этот кусок истории Средиземья. Но ему ясно, что моральные принципы человеческого братства, вызревшие в сообществе спутников Фродо, поднятые им самим до высокого героизма, подхваченные его другом, играют главную роль в том, что произошло на Роковой горе.
Решая свою задачу, хоббиты осознают её как часть процесса истории, длящегося за рамками "веков" и обозначенных ими циклов. На границе Мордора, у лестницы Кирит Унгола, перед лицом угрожающей неизвестности, входит в болтовню Сэма тема истории - "великих сказаний, которые длятся вечно", героизма, народного самосознания и народной памяти. На трудном пути осуществления своей миссии Сэм и Фродо пытаются взглянуть на себя с более широкой точки зрения, чем их повседневность, с точки зрения истории. Мерило ценности дает Котел, хотя он и не назван по имени: будут ли их дела вспоминать в вечерних рассказах у камелька, станет ли Фродо "знаменитейшим из хоббитов", а стойкий Сэм - любимым героем детских сказок? Критерии отбора приводятся тут же: в сказания, "которые действительно важны", герои включены не по своей воле, это не искатели приключений, просто "так уж пролегли их пути", что на плечах у них оказалось общее дело. И они не отказались от него, когда стала сгущаться опасность, - пошли до конца. Каков будет этот конец, людям "внутри истории", к счастью, неизвестно; они готовы и к печальному, и к счастливому. Вышедшее из Котла сказание определит общественно-историческую и нравственную ценность их вклада, которую они сами не улавливают за частностями: "Может, в сказании и Горлум будет хорош - куда лучше, чем у нас под боком". И отобранные народным самосознанием по этим критериям "великие сказания" длятся вечно. В них сменятся люди и народы, играющие каждый свою, большую или маленькую роль, но само сказание не кончается. Фродо и Сэм вошли в то же сказание, которое начинал ещё в Первом Веке Верен и продолжал в древности Эарендил.
Роман о конце цикла на самом деле утверждает единый поток истории, в котором дело каждой эпохи - "совершить все, что можем, в борьбе тех лет, в которые живем: выкорчевать зло в наших полях, дабы те, что придут после нас, поднимали чистую пашню".
Но "Властелин Колец" - не только героическая, но и грустная книга, пронизанная ощущением старости века. Отношение Толкина к современности во многом определяет эмоциональную окраску его романа. Ведь не случайно читателю предстают лишь погибшие или падающие государства, а в заключительной части книги перед ним проходит торжественно-траурная процессия повелителей Колец.
Но если для Фродо его "личное сказание" окончилось печально (раны от ножа, жала и зуба не могут быть исцелены в Средиземье), то Сэм возвращается к семье и саду, к делам нового века Хоббитании. Третий Век Средиземья передает эстафету Четвертому, Веку человека - нашей исторической эпохе. "Великие сказания" не прерываются с переходом от века к веку, а зло и в наше время сильно и деятельно. Иди вперед, куда зовет долг, может быть, не всегда к счастливому для тебя концу, - в этом, наверное, один из важнейших уроков "Властелина Колец". И этот призыв глубоко затронул людей - недаром они с таким восторгом приняли суровую и чистую книгу Толкина.
1 Толкин Дж. Р. Р. Хоббит: Пер. Н. Рахмановой. - Л., 1976; Толкин Дж. Р. Р. Лист работы Мелкина: Пер С Кошелева. - Химия и жизнь. 1980, ? 7; Толкин Дж. Р. Р. Хранители: Пер. А. Ки-стяковского и В. Муравьева. - М., 1982. В настоящей статье роман цитируется по английскому тексту, но имена (кроме специально оговоренных случаев) даются по переводу А. Кистяковского и В. Муравьева.
2 Теоретические высказывания Толкина взяты из его эссе "О волшебных сказках" (On Fairy Stories - In Tree and leaf, Boston, 1965) и "Беовульф. Чудовища и критики" (Beowulf: The monsters and the critics. - In: Modern writings on major English authors. Indianapolis - N. Y., 1963).
3 Великовский С. В поисках утраченного смысла. - М., 1979.
4 Цитируем в прозаическом переводе, т. к. стихотворный перевод А, Кистяковского упускает ряд важных нюансов.
5 Литературная газета", 2 июля 1986, с. 4.