Анатолий раздражённо вздохнул. Не мог он, что ли, носить с собой что-нибудь более полезное?
Человек подошёл к ближайшему дереву и вздохнул. Ему не хотелось этого делать — всё-таки, он не был мазохистом. Но другого оправдания его плану могло и не быть вовсе.
А простеньким планом Анатолия (он же не стратег какой-нибудь, а обычный студент!) было «помутнение рассудка в следствие удара по голове». Не звучало надёжно, зато хоть как-нибудь! Вообще-то, Анатолий считал, что это звучало лучше, чем отправление суккуба в
Анатолий расслабился, стоя перед стволом дерева. Он горестно вздохнул и резко поддался вперёд, чтобы стукнуться лбом о кору сосны. Конечно, не слишком сильно, но достаточно, чтобы слегка рассечь кожу и пометить себя огромным синяком. Как там говорится, «во лбу звезда горит»? Вот у него тоже горит. Фонарь.
— Твою ж, — прошипел Анатолий, прикрыв глаза от приступа боли, пронзившего его голову. — Надеюсь, это окупится...
Потирая лоб (отчасти, чтобы размазать кровь), Анатолий решил продолжить свой путь, чтобы не оставаться на месте бойни дольше положенного — его и так начинало подташнивать от витавших в воздухе ароматов.
Вообще-то, небольшое гудение в голове не было настолько болезненным, чтобы сильно замедлить темп ходьбы Анатолия. С другой стороны, усталость в ногах, не привыкших к долгим прогулкам, вскоре дала о себе знать. Парень осмотрелся — лес никак не заканчивался, и он решил взобраться на ближайшее возвышение.
Учитывая то, что почему-то рыхлая земля решила, что Анатолию срочно надо проехаться вниз и хорошенько в ней поваляться, всё прошло не очень хорошо.
— Что ж, зато теперь я выгляжу ещё более достоверно, — сказал Анатолий самому себе, вынимая лист из взлохмаченных волос. Он попробовал снова; наконец он с трудом очутился наверху и осмотрелся.
Впереди, за стволами деревьев, виднелась тёмно-синяя гладь воды, ни капельки не похожая на море. Анатолий, успевший привыкнуть к демоническому континенту, понял, что это именно оно и есть.
Итак, он был близок. Осталось всего две задачи: не сдохнуть в ближайшие сутки и найти крепость. Ах да, ещё и дорогу не забыть!
С новыми силами и возросшим желанием поскорее расправиться с проблемами, Анатолий прибавил шагу. Людей до сих пор было не видать. Мерфолков тоже — тишина была звенящей, и если бы не редкий шелест листвы (птицы тут, к сожалению, не пели), Анатолий бы уже решил, что он персонаж триллера.
Но нет, Анатолий прекрасно знал, что он невольный персонаж трагедии. Трагедии его жизни, которая называется «Неудачник пытается не умереть в другом мире и не убить своих товарищей».
Вдруг Анатолий услышал чьи-то голоса. Они были вполне человеческими; не то чтобы тот же голос Цуката был каким-то необычным. Крылатые, например, говорили нараспев, и иногда будто бы чирикали, а Элизабет и Базелиус имели ту самую манеру речи пафосного персонажа исторического фильма. Когда не собачились.
Анатолий сделал первое, что пришло ему в голову, когда группа людей начала приближаться — упал на землю, сделал позу и лицо понесчастнее и затих, регулируя дыхание и сердцебиение. Это был один из навыков Анатолия, которым он действительно гордился — может, в последнее время он и частенько выходил из себя, но притворщиком он был отличным.
— Тут кто-то есть! — заговорил хриплый мужской голос.
Послышались шаги, становившиеся всё громче и громче.
— Кажется, человек. Наш! Раненый.
— Мёртв?
— Наверное. Идём, оставьте его.
Имбецилы! Да он даже дышит тихо, но заметно! Анатолий захрипел в «попытке» перевернуться и снова упал в прежнее положение.
— Смотрите, живой!
— Серьёзно?
Анатолий почувствовал, как в нём нарастает раздражение. А помочь «раненому» никто не хочет?
Он покашлял. Приоткрыл глаза, коротко оглядел пятерых мужчин в паре метров от себя и снова закрыл глаза. Это должно было быть отличным намёком, что его, вообще-то, срочно нужно тащить в свою крепость к врачу, а не рассматривать, как какую-то диковинную зверушку.
— Может, заберём его? Он вроде целый, может, на ноги встанет.
— Я не понесу, и так спину недавно потянул.
— Какой ты нытик, Ллойд! Я возьму, помогите поднять его на спину.
— Сейчас, подожди секунду.
Кто-то склонился над Анатолием и похлопал его по щекам. Тот приоткрыл глаза и вяло уставился на мужчину лет тридцати с щетиной и неровно остриженными волосами.
— Эй, ты как? Слышишь меня?