Ушел, и слава богу. Подумав, я отрезал от оленя курдюк (там сала много, пригодится) и кусок вырезки (антрекотов нажарю). Остальное оттащил за ворота: мясо уже замерзать стало, не нарезать больше. Да и я замерз.
Наутро оленя уже не было.
Второй раз мужик появился через неделю. Он вошел во двор (в этот раз я ворота уже крепко запер, но он просто перепрыгнул через трехметровый забор) и снова, пристально на меня глядя, что-то сказал. Снова увидев что я его не понимаю, он отпер ворота и медленно вышел, все время поглядывая на меня. Показал пальцем на себя, потом на меня, потом снова на себя. Зовет, что ли?
Я тихонько пошел за ним, крепко сжимая карабин. Мужик, судя по всему, обрадовался, и пошел по моей просеке, постоянно оглядываясь. Ну что же, посмотрим, куда ты меня зовешь — кроме карабина у меня еще и пистолет есть, Парабеллум.
Выйдя на мое будущее поле, я слегка обалдел. На краю поля стояли какие-то шалаши, покрытые шкурами и ветками. А перед шалашами бродили таких же мужиков человек десять. И несколько мужиков нормального роста. Увидев меня они все разом уселись на бревнышко, а один, ростом поменьше, выложил перед собой медвежью лапу и целую медвежью шкуру. Выложил и отошел. Мне предлагает, что ли?
Я подошел поближе и потрогал лапу. Тяжелая! Взялся за шкуру — еще тяжелее! Отошел. Тогда этот, который клал, подошел, взял в одну руку лапу, в другую — шкуру и пошел к моему дому. Я пошел за ним. Когда лапа и шкура оказались у меня во дворе, я бегом притащил из дома жареный стейк и предложил его мужику. Мужик понюхал его, попробовал — и за полминуты сожрал! Я пошел за следующим — с утра нажарил штук десять, чтобы потом не готовить. Мужик пошел в дом за мной. Зашел, скинул куртку свою меховую. И оказался вовсе даже бабой. С лицом Валуева и с валуевскими же мышцами. Посидела на полу в кухне, сожрала еще пару стейков.
Я показал на себя пальцем и представился: — Вова. Баба показала пальцем на себя и сказала: — Баба. Потом показала пальцем в сторону моего поля (пространственная ориентация у нее оказалась очень даже приличная) и сказала: — Намана. Потом, показав в остальные стейки, лежащие на сковородке, сказала: — Ня! Встала, накинула куртку свою и ушла.
Глава 7
Через две недели я смог уже более-менее прилично общаться с туземцами. Они, как я понял, были неандертальским племенем, которое путешествовало по реке вслед за стадом оленей. Увидев, что я оленя убил но не смог дотащить потому что маленький и слабый, они решили мне помочь. Правда, поскольку уже сами ничего не ели три дня, ногу одну они забрали. А я им «оставил» почти целую тушу и им за это очень понравился: у них кормят только «своих». Значит и я получился для них «свой». Оленя им должно было хватить надолго, поэтому они поставили свой лагерь (две меховых палатки) на ближайшем удобном месте, у меня на поле. И нечаянно нашли неподалеку медведя. Медведь спал и не проснулся, а они решили меня отблагодарить за оленя.
Народ оказался вполне себе сообразительный: к тому времени как растаял снег они все уже довольно прилично говорили по-русски. Уходить дальше они не спешили, еды было много. Было их четырнадцать человек, из которых двое детей. Дети худющие! Но я их подкормил изрядно: подстрелил еще трех оленей и одного того самого громадного лося. Только он оказался не лосем, а зубром. Хотя лоси тут тоже оказывается водились.
Еще оказалось что мужиков в племени всего четверо, остальные взрослые все сплошь бабы. Дом им мой понравился, но пуще всего им понравилась баня: они приходили ко мне мыться в баню через день буквально. Впрочем, мне-то не жалко, пусть парятся. Дрова они сами натаскивали, и воду — тоже. Причем почти сразу научились и печь в бане топить. Хотя, должен сказать, они вообще всему очень быстро учились. Из того, что считали для себя нужным и полезным.
Когда я объяснил им что расчищенное от деревьев поле мне нужно для производства еды, они за три недели расчистили мне участок гектара на три. Причем — простыми пилами и топорами (благо, у Петровича был из большой запас). Когда речка вскрылась, они за пару дней научились рыбу ловить удочками. Но вот сеять и сажать на распаханном поле мне пришлось самому: им концепция закапывания еды категорически не понравилась.
Не осознали они и важность домашних животных. Зачем они, когда диких завались? Тем более теперь, когда я им показал как лук делать. Впрочем им больше понравилась трубка духовая, стрелами плеваться. Здоровые они, дыхалка как у кузнечных мехов, они велосипедной спицей с ватным уплотнителем плевались точно во всяких там тетеревов с куропатками метров на пятьдесят. Но раз мне так хочется, то пожалуйста, наловили мне с два десятка перепелок. С курами тут туго, так хоть перепелиных яиц поем от души. Летом обещали поймать и пяток телят местных коров, туров то есть. Ну это мы посмотрим, у меня пока поросята есть.