Жители Южной Дакоты, получившие среднее образование и имеющие высокий IQ, получают в полтора раза больше уровня средней зарплаты в США, так что я с 1990 года не справляюсь по телефону о состоянии моего счета. Теперь мои дела ведет нанятый сотрудник в Бомбее. Его зарплата намного ниже, чем получают в Южной Дакоте, зато она намного больше, чем его дядюшкам и тетушкам когда-либо доводилось зарабатывать.{687}
Насмешка истории выглядит почти утонченной — пожалуй, ни одна страна в XVIII-XIX веках не пострадала от свободной торговли так сильно, как Индия. Месть сладка.
К концу Второй мировой войны на долю Соединенных Штатов приходилась почти половина мирового ВВП. С тех пор их доля упала менее чем на четверть. Если бы Америка в 1945 году захлопнула дверь, которую десятилетием раньше открыл Корделл Халл, ей почти наверняка достался бы больший кусок мирового пирога, и единственная проблема была бы в том, что пирог этот оказался бы маленьким и подгорелым. В 1900 году Британия правила морями. Сегодня она играет вторую скрипку у американского гегемона. Но кто, находясь в здравом уме, предпочел бы жить в Англии 1900 года, а не в нынешней Англии?
Самуэльсон продолжает:
Из этого вовсе не следует, что страны должны или не должны применять некоторые протекционистские меры. Даже там, где, прихотью судьбы, нанесенный ущерб компенсируется преимуществами свободной торговли, демократия в целях самозащиты зачастую стреляет в собственную ногу.{688}
Когда государства воздвигают тарифные барьеры, уверяет Самуэльсон, возникает индустриальная стагнация. Лучше защищать рабочих, чем защищать промышленность. Но даже если и так, Самуэльсон не слишком оптимистично настроен по поводу возможности «подкупить слабый фактор» в стране, большая часть населения которой находится в затруднительном положении. (Того же мнения и Родрик, который отмечает трудности оплаты схем социального обеспечения при помощи налогов в мире, где корпорации с легкостью могут перемещать через государственные границы капитал и заводы.){689}
Мировая торговля рождает не только изобилие материальных ценностей, но также и интеллектуальный, и культурный капитал, способность понять соседа и желание продавать вещи другим, а не уничтожать их. Но в процессе довольно значительное меньшинство граждан оказываются ущемлены. Чем свободнее люди, товары и финансовые активы будут вращаться по миру, тем легче и неизбежнее будут возникать диспропорции в их распределении.
Дилемму свободной торговли можно выразить словами Черчилля: «Демократия — худшая форма правления, если не считать всех остальных, которые пробовались время от времени».{690} Порой доводы протекционистов действительно могут привести к мысли о том, что курс на свободную торговлю пора менять, но, как показала история XX века, на самом деле альтернативы нет.
Мало кто станет утверждать, что человечество не стало лучше, пройдя торговым путем от шумеров до Сиэтла. Попытки повернуть назад знаменуют собой самые черные эпизоды истории XX века. Помня об узких проливах, что нами пройдены, мы можем постараться больше не сесть на мель.
БЛАГОДАРНОСТИ
Еще ни одному автору не удавалось написать не художественную книгу, любого объема и масштаба, не сев бессовестно на шею семье, друзьям, коллегам, издателям и всем мимо проходящим, постоянно обращаясь к ним за советами и помощью. И я не смог бы написать эту книгу без помощи многих людей.
Леонард Андайя, Лайэм Броки, Питер Дауни, Ли Дрейго, Кристофер Эрет, Дэвид Элтис, Марк Гаррисон, Дермот Гейтли, Кэтрин Джиглер, Петер Готтсхальк, Майкл Гуаско, Джонатан Израэль, Гленн Мэй, Джоэл Мокир, Дж. П. Макнил, покойный Кларк Рейнолдс, Джорджо Риэлло, Патричия Риссо, Дэни Родрик, Рон Руп, Брэдли Роджерс, Санджай Субрахманьям, Стив Винсон, Дэвид Уорш, Роджер Уэллер, Джонатан Уэндел и Биллем Вольтере предоставили мне множество нужных сведений.
Особенно я хотел бы поблагодарить следующих людей за помощь в специальных областях: Уолтера Блума и Джереми Грина (находки австралийских серебряных монет); Роджера Берта (история британских и американских горных разработок); Фреда Дрогулу и Жана-Поля Родрига (морские геостратегические точки); Майкла Лаффана (восстание на Тернате); Джонатана Риса (загадки из истории рефрежераторных перевозок); Дональда Роговски (политика в свете теоремы Столпера—Самуэльсона); Ричарда Сил-лу (первые наброски книги); Дэниела Трефлера (новейшая история канадской торговли); Карла Троцки (пристрастие к опиуму в Китае XIX века); Шелли Уошманн (история древнего мореходства) и Джеффри Уильямсона (количественные аспекты современной экономической теории).
У некоторых людей я отнял непростительно много времени. Они заслужили не благодарностей, но извинений. Это Дональд Каган, помогавший мне маскировать скудное знание древнегреческой истории; Марк Уилис, пополнивший мою работу сведениями из микробиологии о бацилле чумы; Сидни Минц, устроивший мне ценный экскурс в историю торговли сахаром в Вест-Индии; и наконец, но не в последнюю очередь, Дуг Ирвин, который помогал мне прокладывать путь через поучительную историю вечной борьбы протекционизма и свободной торговли.
Два гиганта экономики и финансовой журналистики — Питер Бернстайн и Джейсон Цвейг — дали мне бесценные советы. Тем же помогли и друзья: Барни Шерман, Боб Апхоз и Эд Тауэр, а также студенты Эда в его прекрасном новом курсе международной торговли и экономического развития, а именно Эрик Шварц и Марк Марвелли.
От начала до конца проекта Уэсли Неф любезно делился своим многолетним литературным опытом. Тоби Манди, Морган Энтрекин, Люба Осташевски и Майкл Хорнберг из издательства «Гроувз Атлантик» профессионально отредактировали книгу. Мэтью Эрик-сон нарисовал карты для нее. Льюис О'Брайен помог с иллюстрациями, а Молли Блейлок-Корал с материалами для ссылок.
Отдельного упоминания заслуживают двое редакторов издательства «Гроувз Атлантик Пресс» — Брандо Скайхорс и Джофи Феррари-Олдер. Брандо научил меня множеству полезных вещей, которых мне отчаянно не хватало. Это дало мне сил одолеть тему, казавшуюся неохватной. Джофи отполировал текст до блеска, чего мне никак не удавалось сделать самому, и терпеливо провел книгу через все трудности ее создания.
И наконец, моя жена, Джейн Джиглер, уделила сверхчеловеческое терпение и немалую долю драгоценного свободного времени, что создало эффект, буквально, алхимического свойства. Несколько последних лет она показывала мне, как превратить бесформенную массу путаного, разрозненного текста в странички, которые можно отправить редактору. Благодарю с полным осознанием того, что я ее не достоин.
