Через несколько дней (!) после полной эвакуации последних частей Белой армии из Крыма, Патриарх Тихон издал Постановление N 362 от 7/20 ноября 1920 г., в котором говорилось, что если какая-либо епархия (или группа епархий) Церкви вследствие изменения линии фронта (а фронта уже не было!) или иных внешних причин не будет иметь возможности сноситься с Высшей Церковной Властью, или сама эта Власть во главе с Патриархом «прекратит свою деятельность», то старейший по сану архиерей немедля должен организовать «высшую инстанцию церковной власти» для этих епархий (или епархии) впредь до восстановления связей с Центральной Церковной Властью. При этом Постановление (указ) 362 определяло порядок организации такой власти и для епархий, где есть правящие епископы, и для «вдовствующих», т.е. где епископов не стало. Прежде всего, как видно, указ 362 имел ввиду именно ушедшую за границу часть Русской Православной Церкви, т.к. для неё решительно упразднялась возможность регулярных связей с Московской Патриархией, лично с Патриархом Тихоном. Связи тайные, случайные, конечно, бывали, но они не давали возможности Святейшему управлять Зарубежной Церковью, как положено при нормальном положении вещей.
Русские архиереи, прибывшие в 1920 г. сперва в Константинополь, по согласию с Константинопольским Патриархом и с архиереями, ещё до революции находившимися за границей, на основании указа 362, немедленно преобразовали Высшее Церковное Управление на Юго-Востоке России в «Высшее Русское Церковное Управление Заграницей». Оно возглавлялось Собором русских архиереев числом — 34. В этот Собор вошли наряду с изгнанниками и те епископы, которые возглавляли русские приходы, давно существовавшие в Европе, в Китае, в Маньчжурии, в Японии, в Африке, в Финляндии, в Латвии (отныне уже не входившей в состав России), в США, а также Миссию в Южной Америке, Миссию в Иерусалиме. Во главе этого Собора архиереев стал, конечно, всеми почитаемый и широко известный во всём христианском міре Митрополит Антоний (Храповицкий). Вот ведь как дивны дела Господни! Хотя он и получил более всего голосов как кандидат в Патриархи, жребий Божий не ему судил стать Патриархом Московским. Но он тем же Промыслом Божиим становился Главой Русской Зарубежной Церкви, соделавшейся (по отпадении в отступничество и ересь «Московской патриархии») единственной истинной Русской Православной Церковью!
В 1921 г. Церковное Управление Заграницей переехало, по приглашению Сербского Патриарха Димитрия, в Югославию, в братскую Сербию. Здесь в г. Сремские Карловцы 3/21 ноября 1921 г. состоялось знаменитое «Заграничное Собрание (позже получившее название Собора) Русских Церквей». В «Положении» о нём особо отмечалось, что «Собрание» признаёт над собою полную во всех отношениях архипастырскую власть «Патриарха Московского». Собор стал великим событием! В нём участвовали 15 архиереев и 140 клириков и мірян (всего 155 членов). Среди них известные церковные и общественные деятели: протопресвитер Георгий Шавельский (не тем будь помянут!), А. В. Карташов (последний обер-прокурор Синода, ставший за границей солидным церковным историком, правда очень субъективистского типа, как почти все наши невозможно гордые умом профессора), проф. Погодин, проф. Троицкий, проф. Вернадский, граф П. Н. Апраксин, граф. М. Н. Граббе, князь Е. Н. Трубецкой, генерал Юзефович и другие. Почётными членами Собора были Председатель Совета Министров Югославии Пашич и Главнокомандующий Белой Русской Армии генерал Врангель. Почётным Председателем стал Патриарх Сербский Димитрий, Председателем — Митрополит Антоний (Храповицкий). Заседания, проходившие иногда в очень острых спорах, продолжались до 3 декабря (по н. ст.) 1921 г. Собор рассмотрел и решил много насущных дел по устройству церковной жизни русских людей в условиях изгнания и принял два очень важных документа: «Послание Чадам Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим» и «Послание к Мировой (Генуэзской) Конференции». На Соборе сильно спорили об особом послании или обращении по поводу Православной Самодержавной Монархии. Как и нужно было ожидать, идея такого послания встретила сопротивление со стороны либерально-демократических участников, большей частью — из мірян. Уже почти всего, даже Родины лишившиеся, т.е. воочию увидевшие плоды своих разрушительных идей и деяний, русские «либералы» не могли отказаться от этих масонских заблуждений! Они говорили, что такое обращение будет иметь слишком политический характер. Но это было лукавством, которое потом со скорбью обличал Митрополит Антоний, указывая, что при этом «либералы» почему-то не считали «политическим» Послание к Генуэзской конференции... Всё могло бы окончиться плохо, если бы не особое присутствие Царицы Небесной в Её Курской Коренной иконе! Не иначе, как под Её вразумлением и воздействием, Собор принял «Послание Чадам...», в котором мір всё-таки услышал свободный голос Церкви по важнейшему вопросу русской жизни и русской истории!