А Соломония Сабурова, ставшая в монашестве Софией, начала подвизаться как следует, как требуют иноческие уставы, и была прославлена в лике преподобных русских святых.
При Василии III увеличилась пышность двора, ещё более отдалявшая Государя от общения с людом. Благоукрашалась Москва, строились новые храмы. В заволжских скитах, основанных Нилом Сорским, добивали ересь жидовствующих, нашедших там милостивое (не по разуму!) прибежище. Проповедал, писал и трудился один из самых видных духовных людей того времени преп. Максим Грек, дважды судимый в Москве по недоразумению (за ошибки в переводах церковных книг) и за противоречия великокняжеской власти в вопросах церковного землевладения (он был против него) и вторичного брака. Решающая масса Великороссийского народа была всецело на стороне Василия III, вообще — Государевой власти. «Царь — батюшка», — это мнение народа становилось всеобщим в те времена. Вера Царю была безграничной, — как Богу! В сложных случаях русские говорили: «То ведает Бог, да Великий Князь». Последнему всё готовы были простить. Так, Василию III простили даже то, что, угождая молодой красивой второй жене, он вдруг начал... брить бороду! Для Москвы это было невиданным. Но никак не означало «западничества» во взглядах Великого Князя; он был и остался до конца православным. При нём посольскими связями Москва общалась не только со всею Европой и с Турцией, но и с Египтом и Индией.
При Василии III началось полное избавление государства от жидов, изгоняемых за тайную торговлю недозволенными товарами (ядами) и ростовщичество. В середине XVI в. им был совершенно запрещён въезд в Россию. В то же самые времена от засилья жидов страшно страдал сосед Москвы — Польско-Литовское государство. Там они получили такую свободу, как никто, почитаясь «вольным» народом, не подчиненным местным властям, но напрямик — королю, в их кабалу попадали и холопы и паны, иногда им поручалось собирать налоги с христианского населения. Условимся, что «жидами» мы называем их не ругательно и не имеем в виду одну только национальную принадлежность (евреев). Слово «жид» в некоторых европейских языках, в том числе в польском — это прежде всего иудей, исповедающий иудаизм как религию, а также — обозначение образа жизни. Вот как в то время о них говорил польский католик Литвин Михалон: «Народ вероломный, хитрый, вредный, который... на всех рынках отнимает у христиан средства к жизни, не знает другого искусства, кроме обмана и клеветы». Примерно тогда же поляк Кленович писал, что жид делает в народе то же, «что делает волк, попавший в полную овчарню. Посредством долгов к нему попадают в заклад целые города.... Червь медленно точит дерево... от моли погибают ткани, от ржавчины железо. Так непроизводящий жид снедает частное имущество, истощает общественное богатство. Поздно брались за ум разорённые государи, и начинало стенать государство,... оно повержено долу, как тело, лишённое крови; нет более сил и жизненных соков»... В те времена Великая Русь не дала так себя обезкровить. Здесь в назиданье себе скажем, что речь идёт не о всем еврейском народе. У них есть своя «знать» и свои «низы» (это люди, не способные преуспевать!). Таких верхи подставляют всегда под удары, чтобы потом вопить на весь мір о «погромах» несчастных евреев. Хитрость шита белыми нитками. И давно уже разгадана! Ан-нет! Всё убогий раввин будет твердить о гонимости всех евреев. Русские люди, как тогда, так и теперь, знают, что в Церкви «нет Иудея, ни Еллина»... однако только в том случае, когда иудей (т.е. «жид») принял сердцем Православную Веру и, перестав быть жидом, стал нашим братом подуху, в Господе! Узнать такового среди лицемеров-притворщиков было и есть очень трудно. Но можно! Искренне принявшие христианство евреи в русских делах и в церковных всегда совершенно безмолвны, смиренны, просто молятся и молчат.