В том же году волна возмущений и бунтов прокатилась по многим другим городам России. Силою войск они были подавлены. Но для Государя было понятно, что нужно составить новый свод законов. Их готовил князь боярин Одоевский и приняты они были на большом Земском Соборе 1649 г., получив название Уложения. Оно было отпечатано в типографии по тем временам большим тиражом и разослано по городам России. Сие Уложение было в пользу посадских людей и купцов, но во многом противоречило нуждам Церкви, боярства и простого крестьянства. Церковь лишилась права приобретать новые земли, создавался особый государев Монастырский приказ, ведавший, в частности, судебными делами духовенства и церковных людей. Для крестьян отменялись «урочные лета» розыска беглых, каковых можно было теперь искать пожизненно. В итоге крестьяне в немалом числе побежали на Дон. Но там к тому времени многое изменилось. Коренные казаки («домовитые») пришлых к себе в казачество не принимали и заниматься земледелием не разрешали. Это пришлое «голутвенное» население (голытьба) оказалось безправным и нищим, что потом подтолкнуло его к участию в бунте С. Разина. В 1650 г. сильные бунты произошли в Новгороде и Пскове, так что самому Государю с войсками пришлось пойти на их усмирение. Однако кровопролития не случилось в связи с мудрыми, точными действиями друга Царя Новгородского митрополита Никона, о котором особая речь! В 1662 г. разразились «медные» бунты из-за быстрого обезценения новых медных денег и возникшей сильной дороговизны. В 1663 г. эти деньги были запрещены. К этому нужно прибавить страшную эпидемию чумы 1654-1655 г.г., уносившую сотни тысяч жизней, разорявшую и без того разоряемое крестьянство. Вот тогда-то как бы «на помощь» ему приходит торговля хлебом. Особенно поощряют её иностранцы, охотно скупающие добротный и недорогой русский хлеб. Помещики и крестьяне начинают стремиться к производству хлебов на продажу. Начинает слагаться общероссийский рынок. А сие означает не что иное, как потерю в значительной части крестьянства духовного, священного отношения к своим трудам на земле и замену его отношением новым, — получения прибыли. Тогда именно прибыль, деньги, достаток для многих становятся главной целью труда и жизни. Это потеря православного восприятия міра! Это начало раскола в самых глубинах, корнях Великороссийского общества. Разделение затрагивает не только крестьянскую массу, но и жителей городов. Бунты горожан и крестьян в XVII в. как раз и являются наиболее ярким проявлением этого скрытого духовного раскола, обнаруживая в части русских людей отношение к благам земным как к чему-то более ценному, чем христианские заповеди и послушание. Сущность дела в отходе значительных масс населения Великой России от устоев и міровоззрения Святой Руси и переход к устоям и сознанию, сходным с Западным образам мысли и жизни. Очень заметное западничество начинается также и в правящих классах бояр и дворян. Здесь многие тяготеют к западным формам быта, одежды, искусства. Всё это видят и Царь и «ревнители благочестия» и все православные люди. Поэтому все понимают необходимость каких-то срочных деяний, способных конец положить шатаниям и расколам, начав с исправления жизни церковной. Государь не спешит, как бы ждет человека, могущего крест этой работы, взяв на себя, понести.
Такой человек появляется в 1646 г... Им оказывается мало кому известный монах-подвижник игумен Никон, будущий знаменитый Патриарх Московский и всея Руси. «Самый великий человек русской истории», — так назвал Никона один из учёнейших иерархов Российской Церкви блаженной памяти Митрополит Антоний (Храповицкий). Никон родился в 1605 г. в крестьянской семье с. Вельдеманова в Нижегородских пределах. Пережил тяжёлое детство с мачехой, стремившейся его погубить. Дал Богу обет стать монахом, но по просьбе отца женился, стал священником, потом десять лет прожил с семьёй в Москве. У него было трое детей, умерших в раннем возрасте. Тогда Никита Минин (так звали его в міру) сговорился с женою, что оба они оставят мір и посвятят себя Богу в монашеском чине. Священник Никита ушёл на Анзерский остров Белого моря в скит, подчинённый Соловецкой обители, где был пострижен в монашество с именем Никон. Три года он подвизался там, потом три года — на материке в Кожеезерской пустыни, где был избран, после многих уговоров, игуменом. В этом сане для сбора средств в пользу своей обители он появился в 1646 г. в Москве и по обычаям времени представился Государю. Царь увидел в игумене Никоне то, что давно уж хотел найти, — человека духовного, опытного, образованного в православной книжности, твёрдого в вере, простого в общении и очень сильного волей! Никон воистину был редкостным русским самородком. Он отличался необычайной любознательностью, невероятно много читал. И в итоге обладал познаниями и в сугубо церковных, духовных науках, и в иконописи, и в военном деле, и в медицине, и наипаче — в строительстве. Он являлся подлинным зодчим милостью Божией, до тонкостей знавшим весь необъятный круг архитектурно-строительных дел. Последние составляли не просто увлечение Никона; они были существенной частью жизни его (без зодчества он просто не мог бы существовать). Вскоре выявились и его чрезвычайные управленческие дарования. Алексей Михайлович просто пленился Никоном, не отпустил от себя, назначив архимандритом Новоспасского монастыря в Москве (родовой усыпальнице Романовых). Раз в неделю, (а потом и чаще Царь) стал видеться с ним, от души полюбил, назвал «собинным (особым) другом», доверил ему свою душу и мысли, как отцу. В 1649 г. Никон поставлен был митрополитом Новгородским, где во многом себя хорошо проявил, особенно в мудром успокоении бунта 1650 г., когда, между прочим, простил от души тех, кто его в это время до полусмерти избил и оскорбил ужасно. После кончины Патриарха Иосифа в 1652 г. Патриархом поставлен был Никон. Царь почтил его наименованием «Великого Государя», как именовался только Патриарх Филарет. Тем самым Царь Алексей Михайлович явно показывал, что относится к Патриарху, как к отцу, теперь однако не кровному, а духовному. Здесь отношения Церкви и Государства в России достигали наивысшей степени согласия и родства! Всей Великороссийской Земле это сообщило необычайную крепость! Так что никакие беды и войны уже не могли ни сокрушить её, ни остановить пошедшего быстро духовно-церковного возрождения.