– А вечность? Про нее ты забыл? – вскричал Балтазар со всем пылом своего вина. – Я всегда говорю из глубин ее тишины, и пусть даже тебе кажется, что я стою перед тобой во плоти, на деле я лежу и покоюсь с миром.
– Отлично! – Андре был готов признать все, что от него ни потребуют. После того как он подвизался в качестве призрака, совесть его, которая вдобавок подверглась воздействию алкоголя – и какого алкоголя! – почти не оказывала сопротивления.
– Эх ты, человечек, – обратился к нему более чем когда-либо освобожденный от земных обязательств дед. У него даже появилось на лице выражение беспредельной доброты. – Ты, человечек, насладясь соком благородной лозы, потерял последнюю память вместе с легкостью твоей нежной молодости. Я же, напротив, начинаю вспоминать. Мой отлетевший дух ненадолго возвращается к земным пустякам и забавам. И чтоб ты знал, нет ничего более забавного, чем владение.
– А чем же ты владеешь? – спросил Андре снисходительно, ибо заметил, что теперь старик разболтался спьяну.
На ухо внуку, злобно шныряя глазами во все стороны, Балтазар зашептал:
– Тебе надо поглядеть на мои бочки.
– Бочки с вином? – Снисходя к старику, Андре не стал насмехаться и принял тайну вполне серьезно.
– Тсс! – зашипел дурашливый старик. – Ты будешь первый. Никто про них не знает.
Его пустые бочки! Ведь за то, что теперь стояло на столе, платил не он.
Бедняга стиснул плечо своего потомка.
– Идем, маленький сын моего деловитого Артура! Спустимся вместе под землю.
На первой же ступеньке старик остановился. Он упустил из виду одну опасность.
– Она может нас выследить! – Он подразумевал Ирену, которая тоже воздала должное напиткам и могла считаться спящей с бо2льшим основанием, чем Балтазар. Напрасно Андре доказывал, что, провернув такую гору работы, служанка едва ли заставит свои старые ноги спускаться на столько этажей: работодатель Ирены желал полной уверенности. Проворно – Андре только диву на него давался – он достиг верхней площадки. Ключ повернулся в замке раз и другой.
Успокоенный старик вернулся назад, взял внука за руку, как пятилетнего малыша, и нисхождение началось. Первый этаж там, где они вышли на него, предварял вестибюль. Кто об этом не знал, мог оскользнуться на каменных плитах пола; сквозь запертую дверь пробивались полоски света, не такие яркие, как раньше, в полдень. Даже Андре, которому с детства был привычен здесь каждый шаг, беспомощно застрял на месте. Он счел за благо не знать, где находится подвал.
За лестницей стена была закрыта грубо сколоченным, очень тяжелым шкафом. Любопытный мальчуган в поисках укромных уголков поднатужился однажды, желая сдвинуть его хоть на дюйм, чтобы, возможно, взгляду открылись ступени, ведущие вниз. Напрасный труд. Зато его дедушка повернул теперь сей старинный предмет мебели с удивительной легкостью. То ли сегодняшнее пиршество наделило его необычайной силой, то ли он задействовал какое-то секретное устройство. Андре не стал уточнять. Соки благородной лозы продолжали бродить в нем. Причем они не делали его ни тупым, ни вялым, просто на этой стадии опьянения он был исполнен отваги и лишен серьезности. Ни одно из получаемых впечатлений не проникало вглубь. Мифическая лестница в подвал, когда он наконец ее увидел, не произвела и вовсе никакого впечатления.
«Именем народа», – бормотал он, подражая чьему-то авторитетному тону, но вскоре ему пришлось обернуться назад, где что-то щелкнуло и что-то сдвинулось с места.
Так и есть, шкаф вернулся в исходное положение. Захлопнута одна дверь, задвинут один засов. Темнота стала всеобъемлющей.
– А теперь как? – спросил Андре невинным голосом.
Дед его чиркнул спичкой и между скалистыми неровностями стены зажег маленькую лампочку.
– Мы постараемся подойти ближе, – наставил внука добрый Балтазар, после чего вознес свою вежливость на уровень еще более высокий. – Asseyez-vous et reprenez courage[15], – предложил он, обводя широким жестом просторное подземелье. Со всех сторон набегали тени, но ведь не на тенях же сидит человек.
– Спасибо тебе, добрый Балтазар, или на этом месте надлежит говорить «господин тайный советник»? А что до духа, то сдается мне, путь далекий до Типперэри.
– Остроумно! – похвалил дедушка внука. – Хотя мы еще не достигли цели, твое замечание точно и произнесено с уверенностью. – Это лестное признание было слегка подпорчено оттенком недоверия. Сомнений нет: Андре навлек на себя подозрение, как до того – Ирена, и даже более сильное – и в более глубоком смысле. К делу явно примешалась мучительная ревность. «Чего стоил бы я, несчастный, если бы ты свободно ориентировался даже в моем подземном царстве!» Вот как это надо понимать, решил Андре, но оставил свои мысли при себе. «Итак, я ничего не слышал».