– Можно предположить наличие состоятельных старцев, ибо я вижу целый рой очаровательных девушек. Лучше и нам дать себе волю.
Однако, дабы вознаградить Артура за несостоявшийся поцелуй, которого директор предпочел избежать, он похлопал агента по плечу.
– Вечер завершит балет со стриптизом? – спросил он, подняв белесые брови.
Артур только и мог рассмеяться заодно со всеми, кто слушал их разговор. И вот столь значительный человек уже завоевал общественное мнение. Людям понравилась непринужденная манера держаться при столь высоких регалиях. Очевидное достоинство и осязаемая простота создавали приятное сочетание. А еще публике льстило, что реакции директора можно было при надобности «дисконтировать», как это говорится на медицинско-банковском наречии.
И действительно, этот человек ничего не утратил из произведенного эффекта. Он даже поблагодарил глазами, хотя кто-нибудь, возможно, и подосадовал бы, что моргание этих глаз выдает внутреннюю неустойчивость. К чему усложнять? Все, кто показался генеральному директору человеком, заслуживающим внимания, удостоились рукопожатия, хотя и слабого.
Вообще же он в сопровождении хозяина двинулся через толпу, которая с готовностью перед ним расступалась. Каким бы доступным он ни старался выглядеть, всякого рода приставания здесь были неуместны. Этому содействовала хотя бы та осторожность, с какой он нес на плечах свою голову. Череп высокий и голый, хрупкие виски, блеклые тона, все, вместе взятое, непременно вызывало представление о фарфоре. Чтобы пренебречь этим, надлежало или быть толстокожим, как певица Алиса, или принадлежать к стану посвященных, как она же.
Первый раз он остановился именно перед ней. Артур, правда, указывал ему особ более значительных, но на директора это не действовало. Его предвыборным девизом было: «Где сижу я, там и есть верх». А тайной его было смирение. Надо хранить его в себе до той редкостной минуты, пока человек согбенный не станет по-настоящему великим.
Необычное смятение в душе Алисы директор, как старый знакомый, отметил сразу.
– Так и надо, – заговорил он в своей манере, которая ничего не выделяла, а, напротив, все уравнивала. – На тебе орденская лента от лахорского султана. Милая подруга, подобные мелочи творят чудеса, ты сейчас в отличной форме.
На ее сообщение о том, что нынче вечером она петь не намерена, он ответил из-под опущенных век. Это мы еще увидим, говорил его взгляд. Но, смотрите-ка, директор продолжает свой путь, а Алиса ощущает холод на руке: что-то холодное обхватывает ее запястье, щелкает замочек. Она умышленно не выясняет, кто тому причиной: тот наверняка юркнул в толпу. Вот генеральный директор – он, правда, уже завязал очередной разговор, и, однако же, никого другого она не хотела бы считать своим спасителем. Он даже сильные натуры склоняет к суеверию.
Лишь он один способен внушить знаменитому тенору Тамбурини ошибочную уверенность, что у него, у Тамбурини, вполне прямая спина либо что у самого директора тоже не слишком прямая и другая спина ему без надобности: вот какие чудеса творит его тихая решимость. Впрочем, ему и в голову не приходит злоупотребить ею.
Можно с уверенностью сказать, что и княгиня Бабилина никогда столь твердо не верила, будто ей самой судьбой уготовано петь Кармен, как после беседы с директором. Он смиренно склоняет плечи, впадая при этом в приятельский тон: ни одна мысль не может быть здесь более неуместной, нежели подозрения о финансовой подоплеке. Даже Артур о том забывает и удивляется. Именно после таких мгновений из Анастасии получится вполне сносная Кармен.
Генеральный директор еще со многими заговаривает, в том числе и с лицами, ничего собой не представляющими, если их настойчивое выражение сулит какую-нибудь необычность. Так, например, одна с места в карьер выкрикнула:
– Я – Паулина Лукка[28].
Он заморгал, но счел ее не более безумной, чем принято.
– Как поживает Фанни Эльслер[29]? – спокойно спросил он.
– Спасибо, хорошо, – проинформировала его престарелая девица, злобно хихикая. – Неужто человек с вашими знаниями мог не заметить, что меня вполне можно принять за мою тетушку, столь велико сходство.
– Можно принять за тетушку, – повторил и он, – ну совершенно ее дагеротип с Бисмарком. Великое преимущество прежних морских курортов в том, что они собирали у себя самое лучшее из столь различных сфер, как музыка и государство.
Один из президентов, у которого создалось впечатление, что им до сих пор пренебрегали, ввернул:
– Между прочим, существует также и фото Гитлера в кругу дам.