А иной путь был только один – кража. Настя даже оглянулась по сторонам, опасаясь, не высказала ли столь крамольную мысль вслух. Хотя, естественно, все просто: Хрипунов не собирается отдать ей протокол, значит, надо изъять документ против воли его владельца!
Интересно, где Степан Игнатьевич хранит бумагу? Наиболее подходящее место – его собственная квартира. Но кто знает, может быть, он прячет протокол где-то, к примеру, на даче, у родственников или в камере хранения на вокзале. Нет. Вряд ли, сама себя остановила Настя, такие важные бумаги должны находиться всегда под рукой.
Девушка пересчитала наличность – тридцать восемь рублей семьдесят семь копеек. Негусто, надо сказать. Однако она не покинет город, пока протокол не окажется в ее руках. Обращаться в нерьяновскую милицию бесполезно – наверняка там, как модно нынче говорить, «все схвачено»: многие из сотрудников работают на мафию. Но ведь в Ленинграде или Москве все не так! Ну конечно, когда документы окажутся у нее в руках, она обратится к генерал-майору Остоженскому, и тот ей поможет. Ведь он был хорошим другом покойного отца.
Прогулявшись по Нерьяновску, Настя сняла номер в гостинице «Октябрьская». Надолго ее финансов не хватит, но ведь ей понадобится всего несколько дней, чтобы осуществить задуманное. А задумала она ни много ни мало, а настоящее ограбление.
Девушка испытывала неведомое чувство: с самого детства ей внушали, что брать чужое нехорошо, постыдно, а она собирается тайком проникнуть в чужую квартиру и украсть документы. Но ведь другого выхода у нее не было! И папа с мамой, узнай о ее намерении, наверняка бы одобрили затею дочки. Надо же, как все в жизни изменилось – она, студентка философского факультета ЛГУ, превращается в домушницу... Но ведь не ради наживы, а для того, чтобы узнать правду и восстановить справедливость!
Настя долго размышляла о том, как ей пробраться в квартиру Хрипуновых. Она устроила слежку за патологоанатомом и его ревнивой женой – благо что для этого требовалось только прогуливаться около подъезда и регистрировать все передвижения «объектов».
Спустя три дня Настя узнала, что Степан Игнатьевич практически каждый день ездит куда-то (увязавшись за ним, девушка установила, что он направляется к дачному автобусу номер двадцать шесть), а супруга Хрипунова, Лидочка (в действительности же – Лидия Мироновна), все еще работает, поэтому тоже уходит утром, а возвращается только под вечер.
Самую же интересную информацию Настя почерпнула из разговоров бабулек, сидевших на скамейке перед подъездом. Все они были туговаты на ухо, поэтому говорили громко, и девушка, заняв наблюдательный пункт у соседнего подъезда, без труда услышала то, о чем они беседовали.
Основными темами были политика (бабульки поливали грязью генсека Горбачева), дефицит (подробно обсуждалось то, когда, где и что в ближайшее время выкинут из продуктов или галантерейных товаров), болезни (Настя узнала многое о состоянии здоровья сплетниц) и личная жизнь обитателей дома (тут бабульки были настоящими знатоками и могли бы запросто дать фору членам клуба «Что? Где? Когда?»).
Помимо всего прочего, Настя узнала, что одна из почтенных особ, Марья Прокофьевна, та самая, что докладывала Лидочке о том, кто и когда наведался в ее отсутствие к Степану Игнатьевичу, хранит у себя ключи от некоторых из соседских квартир – старушка слыла надежной и честной.
План созрел в одно мгновение. Настя знала, что вскрыть дверь в квартиру Хрипуновых не сможет – необходимыми воровскими навыками она, дочка прокурора и кандидата философских наук, не обладала. Но кто сказал, что дверь придется вскрывать или выламывать? Она воспользуется запасным ключом, хранящимся у милой Марьи Прокофьевны! Дело упирается лишь в то, как заполучить желанный ключ.
А вот и решение проблемы найдено! Настя купила около расположенного недалеко универсама три гвоздики, а в самом универсаме ей удалось приобрести килограмм овсяного печенья. Затем в киоске «Союзпечать» девушка нашла открытку к Восьмому марта. Праздник вообще-то уже прошел, но ничего, лучше поздравить поздно, чем никогда!
Старушки, как Настя установила в ходе своего наблюдения, покидали стратегически важный объект, то есть скамейку, в промежутке между половиной первого и часом дня – кто-то отправлялся готовить обед для внуков, кто-то собирался прилечь и отдохнуть. В тот день бабушки разошлись без двадцати час.