— Я пришел, чтобы поговорить с вашей госпожой.
Всего несколько недель назад за такое жрец самолично бы испепелил этого наглеца, но сейчас приходится мириться с этим и отвечать! Жрец, с трудом сдерживая негодование, молчал. Молчал! Балскове это пришлось не по вкусу.
— Так, где ваша госпожа?
— Она, она в тайных комнатах, верхних.
— Господин, — добавил за него Балскове, но жрец и не подумал повторить, только пролепетал невнятное "да".
Для Балскове были доступны только две тайные верхние комнаты, остальные пять для нее делал Бог Справедливости, попасть туда могла только Амнэрис, но с помощью магии, если сама или с помощью слуг, что находились внутри. Наличие запретных комнат не радовало Син, но он согласился с этим маленьким макетом былого величия, сейчас его щедрость могла стоить ему неизвестно сколького количества времени.
Первая комната. Никого. Вторая комната. Она. Син облегченно вздохнул, он буквально горел желанием наброситься на Амнэрис с расспросами, она должна была сказать ему всё, что знает о Душе Мира, хорошо бы каким-нибудь словом как бы случайно, ненароком, обидеть ее, задеть, чтобы подовольствоваться хотя бы скрытой местью.
— Амнэрис.
— Я слушаю тебя, Син. Вы дошли до Царства Льва?
— Почти.
— Миновали холмы? Долину гейзеров?
— Нет, еще только собираемся.
Что-то было не так, Балскове чувствовал это нутром, какое-то странное инстинктивное чувство предостерегало его, заставляло внимательней, чем когда-либо осмотреть все вокруг и найти, то, что изменилось. Но что? Что? Амнэрис сидела на резном кресле на небольшом возвышении в северном углу ромбовидной комнаты.
— Амнэрис, я хотел спросить тебя: что тебе известно о Душе Мира?
— Немного, пожалуй, только то, что она есть, окружает нас, что она принимала телесное обличье во времена нашего становления — я имею в виду становление Богов — и что она — живые чувства мира.
— Не густо. А что рассказывал тебе Бог Справедливости?
— Это и рассказывал, Син. И если ты думаешь, что он как-то выделял меня из числа других богов, то ты ошибаешься. Амедео никогда не говорил ничего лишнего, никому, все его отношения с Алкмеей были его личной тайной, так что, боюсь, ты поторопился, покончив с ним, хотя не думаю, что что-то заставило бы его начать с тобой откровенничать.
То же говорил и Горавн. Так что же? Все так и есть, или Амнэрис говорит на общей волне, как и все, на самом деле, скрывая известные ей тайны. И тогда опять получается, что она против него. Против! Как же проверить: так это или нет?
Странный свет окутывал комнату, Амнэрис почти окутывала тьма, едва разбавленная этим зеленоватым светом. Ее не видно, но даже отсюда чувствовались величье и холодность, надменность, например, к таким, как он, выскочкам. Но пока рано, она еще может пригодиться.
Он исчез, а Диана еще долго сидела в неподвижной позе, боясь, что Син вернется и, увидев, ее движения, поймет, что она не богиня, и ее тело куда прочней остаточного. В душе она благодарила тень Бога Справедливости, который подарил этому храму пять закрытый комнат, слуги откроют любую из них для нее, и она, наконец, сможет сбросить с себя эти темные одежды и сменить их на живые прочные материи, а еще она сможет умыться и уснуть. Прождав час, Диана встала и проследовала в ближайшую закрытую тайную комнату, еще один день игры кончился, на этот раз ей пришлось на деле применить все то, чему ее учили на неопасной практике.
А настоящая Амнэрис, Азалия и Адэли продолжали свой путь к границам Каримэны, они уже миновали Кастэнию, когда вдруг неожиданно для себя не наткнулись на парящего в небе Тасмира. Он летел также быстро, в нескольких километрах от них, но полунесуществующее тело сразу привлекло к себе внимание, как и самого Тасмира три богини, следующие в сторону Каримэны. Они временно изменили траекторию, и пошли на сближение. И такая встреча удивила обе стороны. Из всех, сразу обрадовалась этому одна Адэли, успев предотвратить столкновение.
— Ты! — прорычал дракон, уже готовый кинуться на Амнэрис, но между ними встала Адэли.
— Сейчас не время для ссор! Мы должны быть вместе!
— Вместе с предателями?!
— Прекрати, Эдвин, и послушай хотя бы сейчас: Балскове хочет докончить мир, он пробовал перейти границу Каримэны, но ему это не удалось, напасть на нее сам он не может, поскольку его сила лишь в том, когда мы начинаем атаку, но не он сам. Зору мертв, теперь с ним Горавн, а Яромир не удел, так что одними кристаллическими перчатками меньше.
— И откуда тебе это известно? — небрежно бросил Тасмир, на что Амнэрис отвечала также холодно.
— Мне пришлось вести двойную игру, ее и сейчас ведет за меня Диана, мой двойник, ты должен помнить ее, ведь ты столько раз требовал от меня ее освобождения. Я отправила Горавна на войну с Царством Льва, объявив властителей государств в сговоре против Великого Бога Справедливости и его гибели. Толпа не слишком жаждет разъяснений, ей хватило этого, а нам дало время. Горавн не посмеет оставить свой пост, на границу придет один Балскове, уверена, он ждет того момента, когда Андрей и Георг попытаются попасть в Каримэну, чтобы самому проникнуть туда и разрушить ее границы изнутри.
— Я закрыл все границы.
— Мне это известно. Это замечательная спасительная идея. Во-вторых, мы должны найти Душу Мира, сейчас она воплощена в чьем-то теле, она должна хотя бы попробовать противостоять Балскове.
— Воплощение Души Мира? Откуда тебе это известно?!
— От Амедео, а от Андрея мне нужно ее местоположение. Мы летим вместе, Тасмир?
И совсем как тогда, словно не было всего этого груза времен, он покорно ответил.
— Да.
Слушая рассказы своих соотечественников, Лидия все более приходила в отчаяние, вместе с которым загоралось странное желание бросить всё и всех и пойти обратно, но не просто так, она должна найти Яромира и заставить его надавить на Балскове, если надо, сразиться, пожертвовать жизнью, но сделать всё, чтобы преодолеть растущий хаос. Это не могло продолжаться долее. Не могло! И она твердо решила сделать для этого все возможное. Только как? Балскове забрал у него кристаллы, и вряд ли вернет, тогда как он найдет Балскове? "Нет! Должен же он был хоть что-то говорить о своих планах! Если вообще не все говорил, они же вместе работали" Лидия верила в это, точнее, поверила, и заявила об этом вечером следующего дня, после того, как ее нашли. Но ее осекли, только что не отругали и запретили даже думать о чем-то подобном. Девушка страшно возмутилась, но смирилась и стала ждать удобного момента. Прошло еще несколько дней, прежде чем они долетели до Большого Брода, последнего остановочного пункта перед Каримэной, и все эти дни Лидия могла думать только об одном, жить только для одного. Как ни надеялась Беатрис, что она забудется, успокоится, но, как и говорила Руфина, от навязчивых идей после того освобождаются далеко не сразу, если вообще освобождаются.
33 глава. Балскове у ворот Каримэны!
Пограничный город Западной страны эльфов — Большой Брод — еще не успели наполнить потоки беженцев, близ него, в лесу, расположились драконы. До границы с Каримэной оставались считанные километры. Именно здесь Андрей решил оставить всех беженцев, далее он, Беатрис, Георг и Руфина должны были лететь одни. Об этом он сообщил сначала своим, потом всем остальным. Такое заявление расценили, как необходимость о предварительной договоренности с руководством Каримэны.
— Пусть все так и считают, — говорил Андрей, стоя у южных ворот Большого Брода.
Они стояли в очереди, чтобы бесконфликтно войти в город, получив разрешение. Раньше драконов пропускали безоговорочно, зная о том, что Большой Брод для них — всего лишь перевалочный пункт, и дальше они, оставив деньги, покинут их. Но сейчас, драконов, почему-то не пропускали в Каримэну, и они все оседали в городе. И все-таки у них были деньги, а у эльфов-беженцев — нет. Руководства города и все его жители, наслышанные об извержении Глории и выпадении пепла, жутко боялись за сохранность своего достаточно автономного поселения, которого не обошли стороной беды нового мира. Здесь также погибло много эльфов, что хотели применить магию.