За ужином собрались все обитатели дома, кроме Алисы. Присутствие за столом Джека доктором было воспринято как нечто вполне естественное; мистер Харт увидел его впервые, и Джек ощутил на себе пристальный взгляд его темных, проницательных глаз. Очевидно, кое-что Харт о нем уже слышал — после ужина он подошел к Траверсу и торжественно, произнес:
— Сэр, вы сделали доброе дело!
Трэверс ответил крайне сухо — в данном случае его не интересовало чужое мнение, однако Харт продолжал говорить и отметил, что Джек производит очень приятное впечатление.
Прошло почти две недели со дня приезда Алисы. Все это время она либо сидела у себя в комнате с книгой, либо гуляла в парке и лишь однажды уезжала на целый день, чтобы пройтись по магазинам. Ее поведение мало согласовывалось с намерением посмотреть Англию; даже в доме она стремилась к одиночеству.
В воскресенье Алиса с утра ушла гулять в сопровождении Кейна. Барнет отправился в город покупать новые увеличительные стекла, необходимые для работы над старыми рукописями, — на днях он уронил свой ящик с лупами так неудачно, что все разбилось. С ним уехал и Джек, он ездил в город каждое воскресенье и возвращался, как правило, вечером. Настроение у него после этих поездок всегда портилось.
— Похоже, Картмел весь день смотрит самые скучные кинофильмы, — ехидно сказал как-то Кейн. — Оттого у него потом такая кислая мина.
Когда Алиса с Кейном поднялись на холм, откуда были видны ворота, через них проехала серая машина.
— Kтo это приезжал? — спросила потом Алиса у доктора.
— Какой-то француз, хотел купить бриллиантовую диадему «Венец королевы». Сэр Трэверс, конечно, отказался продавать.
Алиса изменилась в лице.
— Неужели опять? — прошептала она.
— Что ты говоришь? — не расслышал доктор.
— Ничего, — ответила Алиса и поспешно ушла.
К ужину вернулся Барнет, усталый, но довольный, осторожно неся под мышкой громоздкую коробку с новыми лупами; следом за ним явился и Джек. За ужином говорил один Барнет. Кейн затеял было легкую болтовню с Алисой, но та отвечала односложно и неохотно. Зато мистер Барнет не обращал ни малейшего внимания на то, слушают ли его, и с увлечением рассказывал о своих сегодняшних приобретениях и о том, какие мелкие детали он теперь сможет увидеть. Говорить ему никто не мешал, но никто и не слушал, только доктор иногда вставлял фразы типа «Неужели?» или «Не может быть!»
После ужина доктору пришла в голову удачная, как он полагал, мысль: он попросил Траверса показать Алисе бриллиантовую диадему. Трэверс вынул из кармана ключ — утром он по просьбе приезжавшего француза, сославшегося на мистера Дженовера, показал ему диадему и потом, заперев сейф, машинально сунул ключ в карман — и протянул его дворецкому.
— Принесите из сейфа черный футляр, он лежит в самом низу.
Когда дворецкий удалился, Алиса спросила:
— Вы доверяете ключ от сейфа с драгоценностями прислуге?
— Уилсон служит здесь тридцать лет, и у меня нет причин не доверять ему, — ответил Трэверс.
Алиса отрывисто рассмеялась.
— Эта вещь дорого стоит? — спросил у доктора Джек с внезапно пробудившимся интересом.
— Сам я в драгоценностях не разбираюсь, но слышал, что диадема очень дорогая, — сказал доктор Уэйн.
Минут через пятнадцать появился сконфуженный, красный дворецкий.
— Простите, сэр, — обратился он к Трэверсу, — я уронил ключ на лестнице, и он куда-то закатился. Пожалуйста, подождите немного, сейчас мы его отыщем.
И дворецкий исчез с удивительным для его дородной фигуры проворством. Прошло полчаса, а ключ все не находился.