Как я скажу папе, что человек, которого он счёл достойным — успешный предприниматель, притворяющийся неисправимым романтиком — на самом деле просто умный мошенник?
Слава Богу, я так и не рассказала ему о том, что произошло той ночью в переулке. Слава небесам, я сохранила ограбление и почти изнасилование в тайне, потому что он выследил бы и убил Пенна за то, что он был одним из тех мужчин, которые пытались причинить мне боль.
«Мужчиной, который в конце концов получил желаемое».
Я подавила рыдание.
Мне оставалось винить лишь себя. Мне следовало тщательнее покопаться в его прошлом. И ни в коем случае ему не доверять.
Войдя в приватное фойе моего дома, я смахнула скатившуюся слезу и направилась к лифтам.
Двери немедленно открылись, и я шагнула внутрь. У меня сжалось сердце, когда я вспомнила, что даже Сейдж не будет рядом, чтобы, как обычно, развеять мои тревоги и зализать раны. Она была с папой. В целости и безопасности.
«Не то что я, чей мир только что взорвался».
Когда лифт поднял меня на нужный этаж, моя квартира внезапно показалась мне холодным, безжизненным пространством. Больше всего на свете мне хотелось поехать домой, в старый особняк, где папа отказывался убирать прежний мамин декор и постоянно жил в прошлом с разбитым сердцем.
Теперь меня ждет то же самое? Неужели после Пенна я больше никогда не полюблю? Неужели его ложь разрушила мое доверие к остальным мужчинам? Как я могла кому-нибудь сказать, что добровольно переспала с мужчиной, который пытался изнасиловать меня три года назад в грязном переулке?
Хватит.
Просто прекрати.
Я не могу...я больше не могу об этом думать.
Отперев дверь, я скинула туфли и направилась прямиком на свою белую кухню. Я специально не включала свет, чтобы насладиться видом города, мерцающего яркими огнями небоскребов. Переливающиеся всеми цветами здания, казалось, светились счастьем живущих в них семей. Словно насмехаясь надо мной своим успокаивающим сиянием.
Я их ненавидела.
Подойдя к кладовке, я достала бутылку вина, которое иногда использовала при приготовлении блюд.
Я никогда не пила. Но сегодня вечером очень многое произошло впервые, и нескольких глотков шампанского мне оказалось недостаточно.
Мне нужно было утопить все воспоминания, прежде чем они станут длительными воспоминаниями. Нужно было перезагрузить свою жизнь, чтобы завтра быть свободной.
Наклонив бутылку, я отхлебнула терпкого Шираза прямо из горлышка.
— Вау, никогда не думал, что доживу до этого дня.
Раздавшийся мужской голос привел меня в ужас.
Мигом проглотив полный рот вина, я развернулась к гостиной открытой планировки. На кожаном диване сидела мужская фигура.
Грег поцокал языком, качая головой.
— Жаль. Мне казалось, это я доведу тебя до алкоголизма, — усмехнулся он и встал. От его нарочитой медлительности разило катастрофой и опасностями.
Он холодно улыбнулся и откинул с лица темно-русые пряди.
— Привет, Элль. Тяжелая ночь? — Грег направился ко мне. — Надо было идти со мной, как я и предлагал.
Я застыла; бутылка вина стала не столько «жидкой дружбой», сколько тяжелым оружием.
— Грег, что ты делаешь в моей квартире?
Он пришел сюда не в первый раз. Грег бывал здесь на обедах и Днях рождения — даже на прошлый День благодарения, когда я по глупости пригласила гостей и сожгла индейку. Но он никогда не являлся ко мне один и уж тем более без приглашения.
— Как ты сюда попал?
Он склонил голову набок.
— Швейцар. Удобно быть в отношениях. Благодаря этому, мне удалось сделать то, что я ни за что бы не сделал будь мы незнакомцами.
«Что, например?»
Ступни ног вжались в кафельный пол, готовясь бежать, но я сделала над собой усилие и осталась стоять на месте. Мне нельзя было проявлять слабость. Это был мой дом. Мой.
— Ты незаконно проник на чужую территорию.
Грег вздохнул.
— Я за тебя беспокоился, — он провел пальцем по кухонной скамье. — Мне хотелось убедиться, что ты добралась домой в целости и сохранности, и этот придурок не сделал ничего такого, пока тебя высаживал.
Грег ухмыльнулся.
— Он не достоин тебя трахать, Элль, — его лицо напряглось. — Только я этого достоин.
Я помахала бутылкой.
— Ты достоин того, чтобы тебя вышвырнули из моей квартиры или арестовали. Я бы предпочла последнее. А теперь убирайся.